Аничкова. Тексты.

Никто не знает, почему человек любит одно и терпеть не может другое. Почему кто-то обожает малиновое варенье, кто-то ненавидит звук пенопласта по стеклу, любит запах свежей краски, корчится при виде брюк из льняной ткани и не может ровно держать голову и спокойно жить, если пробор сделан не направо, а налево? Принято считать, что все это «люблю — не люблю» начинается с детства. Ждал ты, например, маму у детского сада, тебе было тоскливо и одиноко, а в это время из соседней машины громко играла песня «Лаванда»...

Корабли всегда казались мне абсолютно волшебными и категорически живыми. Сказочными гигантами, везущими золото, жемчуг, пряности и прекрасных наложниц в гаремы султанов. Их деревянные, только что надраенные палубы пахнут мокрым дубом, и вертится со скрипом рулевое колесо. И ловкие, загорелые руки тянут канаты, а канаты оставляют на этих руках мозоли в отместку. И белозубые улыбки матросов (а может быть, это даже пираты) опасны своей манкой простотой, и капитан хорош собой и молод, и у него губы вкуса соли и крепкого табака…     И сам по себе корабль — живой...

Не верьте человеку, который говорит, что не верит в чудеса. Верит, точно верит, просто ужасно устал ждать, терпеть и надеяться. А потому врет. Что вполне понятно и простительно, ведь верить в чудеса — это, поверьте, нелегкая работа.   Вот, например, тебе уже далеко «за», ты примерная работница библиотеки. Мама распугала всех твоих «недостойных» поклонников еще лет 15 назад и продолжает бдеть, беречь твое честное имя и подыскивать уникальную, достойную тебя партию. У всех подруг мужья и дети, собаки и дом, а у тебя вот мама, Белинский, Достоевский и стремительно надвигающаяся старость...

Всё, что будет сказано далее, никто не примет за чистую монету. Убеждать- смысла никакого. Поэтому я буду говорить как есть, заранее зная, что мне никто не поверит. Ну, тут уж ничего не поделаешь. Итак, Зависть.  Ну, ясно дело, направления поездов в этом случае два: завидуешь ты, или завидуют тебе. Сначала о поезде зависти «Оля-Люди». Правда в том, что этот поезд никогда никуда не отправлялся. Вообще никогда. Стоит себе ржавеет на запасных путях. Я действительно никому не завидовала и не завидую...

Я курю. Курю с 14 лет, и это не повод для гордости. Хотя нет, пожалуй, повод. Закурила я, работая санитаркой в городской больнице на летней практике. Нагляделась и наслушалась такого, что когда подружка пришла меня забирать с этой самой практики в один из дней и увидела мое лицо, то просто молча протянула мне сигарету. Я просто молча ее взяла. С тех пор я очень уважаю дым.   В том, как он пахнет, в том, как при большой концентрации разъедает глаза до слез, в том, как нагло въедается в одежду и...

В комнате нестерпимо пахло дымом. Дымом и апельсинами. Яркий свет из большого окна в пол освещал половину комнаты. Ровно половину. Граница света и тени проходила посередине большого стеклянного стола, заваленного колодами карт, кофейными чашками, пепельницами и одноразовыми стаканчиками. На светлой половине, на белом стуле в стиле хай-тек сидел Белый. Ровная спина, хорошо сшитый белый, конечно же, костюм, аккуратно разбитые прямым пробором светлые чудесные волосы, падающие на плечи крупными кудрями, достойными кисти Микеланджело...