Истории из жизни

В ветеринарной клинике середина дня обычно самая насыщенная: кто-то пришёл «только спросить», кто-то — с чемоданом анализов, кто-то с кошкой, которая решила, что переноска — это не про неё, и орёт так, будто её везут на мясокомбинат. Я только проводил одну клиентку с попугаем (тот всё время выкрикивал: «Ты дурак!» — и не факт, что попугаю это в клинике сказали впервые), как администратор просунула голову в мой кабинет: — Пётр, там кошка на осмотр. Девушка с ней, первый визит. — Понял, зови. В дверях появилась она...

Вечер на даче. Я сижу на крыльце, слушаю кузнечиков, пью чай. Красота, тишина, терапия для уставшего ветеринара. Вдруг через забор раздаётся вопль: — Пётр! Срочно сюда! У нас ёж при смерти! Это мой сосед Володя. Человек, который умеет сделать из мухи слона, а из здорового ёжика — «труп, который дышит». — Что случилось? — кричу я. — Лежит, не двигается, глаза закрыты! Мы его уже водой полили, но он всё равно… Пётр, быстрее! Чай остыл, покой закончился. Захожу к соседу — во дворе толпа: Володя, его жена, две соседки, которые пришли «просто посмотреть»...

Есть такие клиенты, которые почти не говорят, не шутят, не задерживаются у стойки — просто приходят, делают, что нужно, платят, уходят. Как цифра в расписании. Как ровная линия на графике. Ты к ним привыкаешь — не сердцем, не душой, а ритмом. Они — часть твоей рутины, и в этом есть странное спокойствие. У меня таким был Сергей Викторович. Приходил раз в месяц, в одно и то же время — как по будильнику. С котом. Серым, короткошёрстным, с чётким взглядом и абсолютно нейтральным характером. Кот не мяукал, не царапался, не возмущался...

Некоторые люди исчезают тихо. Не ссора, не предательство, не громкое «всё, мы больше не друзья». Просто что-то случилось, ты злишься, он обижается — и всё. Проходит день. Неделя. Месяц. А потом уже странно написать. Сашка был моим лучшим другом с первого курса. Не «дружок». Не «товарищ по группе». А именно друг-друг — с которым вместе списывали, выносили микроскопы через окно на спор, ели пельмени из одной кастрюли. Он был громкий, остроумный, немного пофигист, зато умел за пять минут договориться с преподом, у которого я два месяца не мог выбить зачёт...

Август. Жара. Клиника с утра как вокзал — кто с укусом осы, кто с ожогом от плиты, кто просто «грустит с морды». Только зашёл домой, скинул куртку, хотел включить вентилятор — звонит Таня. Таня — то ли дальняя родственница, то ли просто человек, с которым мы вместе праздновали чей-то юбилей в 2008 году и с тех пор периодически считаемся «своими». Звонит с таким голосом, будто уже всё, конец. — Петя, ты не занят? — Пока нет. А что? — У нас беда. Малыш не ест. Не пьёт. Не встаёт. Мы на даче, но можем ехать в город — только скажи куда! Малыш — это их лабрадор...

Утро началось с капельницы, кошачьего цистита и мысли «а может, я зря не пошёл в бухгалтеры». Но потом в клинику вошла они. Собака — овчарка. Женщина — нервный сгусток на двух ногах. Комбинация «пахнет скандалом» — сразу. Сначала я подумал, что у пса травма — лапа немного поджимается, нос сухой, глаза обеспокоенные. Но нет. Хозяйка не дала и рта открыть: — Нам нужен осмотр. Срочно. И справка. И бумага, что он не бешеный. И что он никого не собирался есть! — Она буквально вывалила всё на ресепшен...