Кармический форсаж

Где-то далеко, за границами реальности, Лиса и Кролик встретились на поляне, окружённой деревьями, чьи ветви сплетались в причудливые узоры. Кролик сидел на пне, его маслянистый мех отливал тусклым блеском, а пальцы лениво выковыривали из зубов остатки времени. Лиса неторопливо кружила вокруг него, как кошка, решающая, стоит ли нападать на валяющуюся бумажку. — Ты вечно суёшься не в своё дело, — заметила Лиса, смахнув пыль с хвоста, который был пушист ровно настолько, чтобы раздражать всех, кто находился поблизости. — Потому что это моё дело, — парировал Кролик, отстукивая пальцами ритм на коре...

Элина всегда верила в магию любви, но реальность упрямо отказывалась подчиняться её чарам. С детства её мечты кружили вокруг Даниила, словно планеты вокруг центрального солнца. В детском саду он был для неё героем песочницы, в школе — центром вселенной, а в университете — первой и, как она надеялась, последней любовью. Даниил казался ей чем-то большим, чем человек, — он был воплощением будущего, её космосом. Но у каждой звезды есть тёмная сторона. Даниил, самодовольный архитектор собственной жизни, давно установил свой порядок: деньги, карьера, секс. Машина без сбоев, но и без тепла. Каждый вечер он методично выполнял ритуал — душ, ужин, кровать...

Они медленно направлялись в сторону Битцевского парка. Впереди прыгал кролик, опираясь на обломок кости, торчащей из его суставов, и размахивая сломанной лапой, словно был на прогулке по парку, где недавно поставили памятник абсурду. Он напоминал ожившую карикатуру — нечто странное, вырвавшееся из детских снов или ранних научных фантастик. Его походка была уверенной и бесшумной, а Даниил, несмотря на леденящий страх, не мог оторвать от него глаз. Дождь, недавно барабанивший по земле, стих, но вокруг не было ни души. Ветра не ощущалось, а небо застыло в фиолетово-оранжевых оттенках, словно сама реальность начала трещать по швам...

Дождь стучал по лобовому стеклу, а дворники, будто два уставших работяги, лениво скребли его, тщетно пытаясь одолеть вечность. Осень была мокрой и хмурой, как бухгалтер в последний день отчётности. Работа, чтобы выжить, — ничего нового. Даниил вёл машину, сжимая руль так, что белели костяшки пальцев. Его взгляд был прикован к мокрой дороге, но разум плутал по забытым улочкам памяти. Этот дождь был не просто погодой. Он был символом — бесконечным, холодным и неизбежным, как счета в конце месяца. В машине пахло сыростью и табачным дымом. Пепельница, давно переполненная, выглядела как хроника его дней — мелкие остатки попыток справиться с бесконечностью...

«Может ли слепой водить слепого? Не оба ли упадут в яму?» (Лк. 6:39) 1 Середина октября. Дождь, словно самостоятельная сущность, заполнял ночную улицу, стараясь заглушить механические звуки автомобилей, мчащихся по безлюдному МКАДу. Капли воды падали на асфальт, создавая симфонию случайных нот, в которой ощущался некий высший замысел. Мир металла и бетона, мир природы. Они встречаются, как два старых врага, вынужденных делить один стол. Казалось, что даже здесь, среди гудящих моторов и яростного визга шин, природа не забывает напомнить о своей власти. Гул машин — нервный пульс города, а в воздухе висит тягучая, влажная тьма...