Рассказы

Утро на маленькой кухне Утро начиналось одинаково почти каждый день. Маленькая кухня, клеёнка с лимонами, старый чайник, который начинал шипеть ещё до того, как закипала вода. На подоконнике — три цветка в пластиковых горшках, выживающих назло сквознякам. Игорь сидел за столом, ковырял вилкой манную кашу. На стене тикали часы с проседающими цифрами. На плите тихо шипел чайник. — Поешь ещё немного, — мягко сказала мать. — У тебя сегодня контрольная. Она подошла ближе, поправила ему воротник школьной рубашки, сдула невидимую пылинку с плеча...

Есть пары, которые держатся на страсти. Есть — на общих мечтах. А есть — на бедности. На этой странной смеси нехватки, надежд и ночных разговоров, когда единственный роскошный объект в комнате — это собственное воображение. Оля и Даня жили именно так. В крошечной однушке, где холодильник гудел как старый трактор, а пол скрипел так, будто устал терпеть человеческие надежды. Им было тесно, холодно и смешно — иногда одновременно. И всё же казалось, что любовь растёт именно там, где негде спрятаться от чужого дыхания...

Банкомат родного производства Марина никогда не выглядела как человек, который может раздать всю себя по кусочкам. Высокая, аккуратная, сдержанная, в хорошей офисной одежде без кричащих логотипов — она была тем самым «нормальным взрослым», которого принято ставить в пример: работает в Москве, в «какой-то хорошей фирме», ездит в отпуск, платит ипотеку, не ноет и не жалуется. И именно поэтому вся родня очень быстро договорилась между собой, кто она на самом деле. Она была «наш человек в столице» и одновременно «своя»...

ПОХОРОНЫ БЕЗ ПРАВА НА ГОРЕ Когда в маленьком городе умирает человек, на котором завязана половина местной жизни, никому из близких не оставляют шанса тихо посидеть в углу и поплакать. Каждый автоматически превращается в декорацию. В фигуру в чёрном на чужих фотографиях, в официанта на собственном горе, в живую справку по всем вопросам, которые никого не интересовали, пока покойный был жив. Оле казалось, что она готова к смерти деда. Бабушка ушла пять лет назад, с каждым годом он всё больше превращался в набор привычек и таблеток...

Иногда вся жизнь рушится не от больших трагедий, а от тихой, обыденной фразы, сказанной за ужином. И иногда мы понимаем правду о своих близких только тогда, когда слышать её уже некому. Эта история — как раз о таком моменте. В тот вечер Лена так и не успела довесить простыни. Стиральная машина замолчала ещё час назад, лампочка над раковиной мигала, как уставший глаз, но простыни лежали комом в тазу, медленно остывая в мыльной воде. На кухне, в комнате, в коридоре — везде звенела одна и та же фраза, брошенная за ужином: — Ты мне жизнь испортила...

В селе, где утро начиналось с запаха свежего хлеба и далёкого гула трактора, жила женщина по имени Ирина. Её дни были похожи друг на друга, как капли дождя в осенний сезон: хозяйство, работа, садик, рынок, ужин. С годами она научилась жить в этом бесконечном цикле так, будто в нём был какой-то скрытый смысл. А смысл, как она тогда думала, заключался в семье. В Николае. В двух её детях. Когда-то, много лет назад, Николай умел смеяться громко, искренне, так, что казалось — солнце выходит из-за тучи...