Наглые родственники

Василина стояла у плиты, размешивая суп, когда за ее спиной раздался голос свекра: — Съезжайте давайте, я буду сдавать квартиру. Она замерла. Ложка замерла в воздухе. Запах лаврового листа и кипящей курицы вдруг стал чужим, неуместным. Она медленно обернулась, надеясь, что ослышалась. Иннокентий Петрович сидел за столом, деловито постукивая пальцами по телефону. Артем, ее муж, стоял рядом и смотрел в пол. — В смысле? — голос Василины дрогнул. — В прямом, — спокойно ответил свекр. — Мне деньги нужны...

— Наташ, ну скажи честно, зачем вам вообще три комнаты? — вопрос прозвучал из гостиной, куда Наталья только что принесла чай. На диване развалился двоюродный брат её мужа, Виталий, в руках у него был телефон, а ноги он, не стесняясь, закинул на новый журнальный столик. — У нас ипотека, Виталий, мы её выплатили, — спокойно ответила Наталья, стараясь удержать в голосе нейтральный тон. — Да-да, но ведь ты знаешь, что сейчас времена трудные. Вот вы с Ваней живёте вдвоём, а мне с семьёй в однушке ютиться...

Виктория замерла на пороге кухни. Из её рук выскользнула чашка, и громкий звук ударившегося о пол фарфора разорвал уютный вечер. Было 17:38, и день, который начинался спокойно, внезапно превратился в один из самых нелёгких в её жизни. — Что ты сказал? — переспросила она, пытаясь унять дрожь в голосе. Данила стоял у окна, держа в руках телефон. Он выглядел совершенно спокойным, как будто обсуждал, какую пиццу заказать на ужин. — Ты же слышала, — повторил он. — У Кости проблемы, он без машины не справится...

Было 7:30 утра. Алена стояла у окна маленькой, но уютной кухни своей квартиры. Солнечные лучи лениво пробивались сквозь тюль, освещая её любимую чашку с заваренным чаем. Внизу, у подъезда, кипела жизнь: спешили прохожие, гудели машины. Она всегда любила эти утренние часы, когда можно было почувствовать себя хозяйкой своего мира, своей жизни. И тут раздался голос из гостиной: — Алена, нам нужно поговорить. Гена, её жених, вошел в кухню, выглядя серьёзным. Его лицо отражало ту самую смесь решимости и уверенности, которую она раньше находила привлекательной...

Было 19:15, когда Анна вернулась домой с работы. Вечерний воздух был насыщен запахом осенней листвы, но вместо спокойствия, которое она ожидала, её встретила напряжённая тишина. Вероника Петровна, её свекровь, сидела за кухонным столом. Перед ней лежала чашка с остывшим чаем, а рядом — сложенные наискосок руки. Анна сразу поняла: разговор предстоит тяжёлый. — Ты опять так поздно, — начала Вероника Петровна, прищурив глаза. — Что же это за жена такая, которая домой почти не заходит? Анна глубоко вдохнула...

— Оль, я тут… у тебя случайно соль не завалялась? — Марина, свекровь, привычно заходила на кухню без стука, пока Ольга возилась с обедом. «Соль… Опять. Да что ж такое?» — мысленно вздохнула Оля, но вымученно улыбнулась: — На верхней полке, в шкафчике слева. Марина потянулась, и её взгляд упал на коробочку с резинкой — заначка, аккуратно спрятанная между банкой гречки и пачкой макарон. — Это что? — в её голосе зазвенела неприязнь. Ольга растерялась, пытаясь быстро придумать, как объяснить. — На чёрный день, — неуверенно ответила она, чувствуя, как краснеет...