Ужасы и мистика

Антон шёл по осеннему лесу, сухие листья хрустели под ботинками, а с веток на него будто смотрели сотни пустых глаз. Казалось, огромные деревья неравнодушно прислушивались к каждому его шагу, пронизывая взглядом вплоть до самого сердца. Хотелось верить, что это всего лишь воображение, но нутро подсказывало обратное — лес действительно замечал его присутствие. Он брёл дальше и дальше, стараясь сосредоточиться на поиске грибов. Однако ощущение чужого взгляда не отпускало. Сперва это был легкий призрак страха, словно невидимая кошка кралась следом...

Вот уже несколько месяцев он уезжал с работы на последнем поезде: слишком много дел навалилось, оставаться допоздна стало привычкой. Москва никогда не спит — и её метро, кажется, тоже. Станции освещены ярким светом, колонны отбрасывают равнодушные тени, а голос диктора стабильно объявляет остановки. Всё, как обычно… до поры. В тот вечер Влад задержался дольше обычного. Часы на экране смартфона показывали глубоко за полночь. Он спустился по привычному эскалатору на полупустую платформу. Поезд уже приближался, слышался знакомый шум ветра в тоннеле...

"У человека есть три состояния: жизнь, смерть и что-то посередине" Л. Грэм *** Роберт Холмс любил ездить ночью. Темнота, пустынные дороги и ощущение, что весь мир спит, всегда действовали на него успокаивающе. Но в ту ночь что-то было не так. Он выехал с работы позднее обычного и направлялся к своему летнему домику за городом. Шоссе было пустым, свет фар разрывал густой туман, а тишина вокруг казалась почти зловещей. Дорога не была освещена, и Роберт, прищурившись, вглядывался в белёсую завесу впереди...

Гарольд Кинслей был риэлтором необычным. Его работа не ограничивалась холодными сделками или сухими цифрами. Каждый дом в его руках превращался в сцену, а каждый клиент — в зрителя уникального спектакля. Заброшенные особняки с заколоченными окнами, покосившимися ставнями и скрипучими лестницами Гарольд превращал в места, которые жили собственными историями. Историями, которые он сам искусно сочинял. Для большинства людей старые дома были просто недвижимостью. Для Гарольда — это были порталы в иной мир, где каждая трещина на стене и каждый пятнистый кусок обоев рассказывали о прошлом...

Андрей снял квартиру в старом доме на окраине города. Хозяин предупредил: соседи тихие, дом спокойный. Так и было. Днем. Но по ночам… Каждый раз, когда часы показывали за полночь, сверху начиналось движение: шаги, шорохи, едва слышный женский смех, от которого на коже проступала испарина. Андрей лежал в кровати и прислушивался. Раз за разом, ночь за ночью. На пятую ночь он не выдержал. Взяв фонарь, поднялся на последний этаж. Постучал в дверь, откуда доносились звуки. Никто не ответил. Он попробовал ручку — заперто...

В тот серый рассвет Зинаида вдруг заметила, что в зеркале над раковиной нет её отражения. Её кожа покрылась мурашками: ещё вчера утром она видела своё сонное лицо, а теперь на холодной поверхности лишь отблеск ванной комнаты. Словно какую-то деталь тщательно стерли из картины жизни. Сначала она решила, что это просто сон. Но сон не может тянуться так долго. Наспех накинув пальто, Зинаида ринулась к зеркалу в прихожей — результат тот же. Там, где должна была быть её фигура, зияла пустота, пропитанная бледным, как сами сумерки, светом...