Неудобная святая

В ночь с 4 на 5 июля жильцов дома на улице Лурмель разбудил шум. Сотни ног топтали мостовую, отрывистая немецкая речь смешалась с жалобной французской, лязгали затворы автоматов, надрывно кричали младенцы. Путаясь в полах подрясника, мать Мария поспешила на второй этаж – из крохотного оконца её коморки толком ничего не разглядеть, только ноги. Бесчисленное количество человеческих ног куда-то брели во тьме. С началом войны парижские фонари погасли и город погрузился в первобытную темень. «Война...

Первое сентября. Сегодня эта дата ассоциируется у нас с днём школы, с днём знаний, с букетами цветов и белыми бантами нарядных учениц. И уже мало кто помнит, что первое сентября 1939 года – это ещё и дата начала самой масштабной войны в истории человечества. В той войне участвовало 62 государства из семидесяти двух существующих на нашей планете. Вероятно, стороннему наблюдателю пришло бы на ум, что человечество просто сошло с ума. Люди вдруг бросили пахать и сеять, строить дома и создавать красивые вещи...

Дом на Вилла де Сакс постепенно оживал. Появились первые постояльцы, вернее постоялицы – женщины. Их было сначала четверо. Две старые, потрёпанные жизнью проститутки, четырнадцатилетняя сиротка Варенька и совершенно неприспособленная к существованию мадам Ширинская – осколок русского дворянства. Общими стараниями дом привели в порядок. Сняли с потолков рулонами свисающую паутину, отмыли уцелевшие местами стёкла, отодрали сгнившие половые доски. Даниил Ермолаевич с Юрой по вечерам стучали молотками, прибивая новые...

Тот разговор Даниил Ермолаевич запомнит на всю жизнь, равно как и самую первую их встречу в тюремной камере. Был вечер. Он отдыхал на своём стареньком диванчике лениво шурша газетой. Просматривал новости не любопытства ради, а скорее по привычке. Что толку знать, когда ты уже ровным счётом никак не повлияешь на ситуацию? Да и устал он уже влиять. Схлопнулось что-то внутри после Настёнкиной смерти. Сколько же он повидал на своём веку смертей нелепых и героических! Всяких повидал. На три жизни хватит...

Родилась Гаяна в год страшной бури, что ломала безжалостно судьбы и дома людские. Однако ж там, где старое дерево переломит пополам, а то и вырвет с корнем безудержная стихия – выживет махонький росток. Выживет, пробьётся сквозь твердь земную, подставит нежный листочек ласковому лучу, глоток-другой росы и сыт маленький росток – не так уж и много для жизни надо, пока ты мал… Бушевала буря, снося не то что людей - целые страны, а девочка росла, набиралась сил, хорошела. В год смерти младшей сестрёнки Гаяне исполнилось четырнадцать...

Горек эмигрантский хлеб. Как не старайся, а здесь всем ты чужой и порой такая тоска подступает, что впору подхватиться бы, да пешком туда - в дедушкин сад, в Анапу. в прежнюю жизнь, которая теперь кажется лишь сном. Литературные салоны, Блок, любовь… Как это далеко и будто совсем небыль. Про гибель Блога и ещё нескольких знакомых ей сообщил всезнающий Толстой. Буднично сообщил, по-деловому, но ужасно было даже не это, хотя… Ведь Блоку едва перевалило за сорок! Молод для смерти? Внутри похолодело, но лишь на миг...