Живые истории

Сегодня мне снилась Гульшат. Мудрая орденоносная подруга, покинувшая мир в 33, в возрасте Иисуса Христа… И снился Айтматов. Чингиз Торекулович. Видимо, она привела его в мой удивительный сон. В сон, где все живы, здоровы и рядом… Гульшат собрала подруг – Марину, Ларису, Машу, Олю Штейн… Мы встретились в каком-то домике, похожем одновременно на бунгало и смотровую будку из досок. Он находился возле темноводного озера, в которое входишь через калитку, похожую на деревенские ставни… Я знала, что за озеро передо мной, но название забыла, вставая. Знаю, точно не Иссык-Куль, воды которого чисты и прозрачны… Почему-то вода стоит выше порога на метр, но не выливается за пределы… Девочки открывают калитку, входят в воду, плывут… Я по какой-то причине в озеро не иду… Гульшат что-то говорит, ее слова не запомнила. Вообще плохо помню сны, поэтому, проснувшись, удивляюсь, что кое-какие виденья остались, даже вижу место и лица… Помню эмоции, какие-то речи… Помню штрихи и детали, которые надо бы разгадать… Умом понимаю: сон есть следствие мыслей о ней. Но хочу верить, что это и есть ее послание. Особый знак для меня. Случился сон после молитвенного ужина. Нас пригласили на катым аш, где читал мулла и просили о мире. Потом рассказывали удивительные истории про жителей Заболотья (хозяева из тех самых мест), угощали северными деликатесами – строганиной из стерляди, супом с домашней лапшой, баурсаками, маленькими красиво защипанными сумса с брусничной начинкой... На столе стояли черника с сахаром, калина с медом, брусника и клюква… Все собрано и приготовлено руками хозяев. Мама и ее сестра, обретенная после 75 лет расставания, говорили про родных и знакомых. Куйганак вязала носки для мобилизованных воинов, и горькие слезы стояли в ее глазах… Они с мамой шептали молитвы, отправляя в Поднебесную прошения о здравии и жизни для всех служивых мужчин… Рива, хозяйка, вспомнила истории из жизни своих земляков, в очередной раз поразив воображение, скупое по сравнению с реальной жизнью, которую знает она… С удивлением и восторгом слушаю рассказ, как ее свекровь родила младшего сына на болоте, сама у себя приняв роды… Как осталась с мужем на маленьком сухом островке среди топей, потому что не могла встать и уйти домой. Как муж топил всю ночь жаркий костер, к которому сползлись болотные змеи, образовав плотный подвижный круг. Люди не спали, боясь шевельнуться, и волосы дыбом поднимались у них, когда к теплому очагу вновь и вновь подбирались незваные гости… Сентябрь оказался не последним для них, судьба погружала в новый жизненный опыт, из которого они вышли с честью. Прошло полвека, свекрови уже 93, она по-прежнему бодра, любит контролировать всех – чтобы был порядок и устроено кругом так, как надобно ей… … Айтматов в моем сне почему-то похож на Вячеслава Тихонова в роли тракториста из «Дела было в Пеньково». Очень красив, благороден, приветлив. В каком-то сельском клубе проходит встреча с ним, я там, слушаю умную речь… Кто-то передает через меня прекрасную алую розу на коротком стебельке для него. На красивой коробочке с чем-то. Я вручаю подарок писателю. Рассказываю про Гульшат… Он отвечает что-то, тепло говорит со мной. Потом мы оказываемся рядом на ужине. Он добр и любезен… Говорит о чем-то, и я ничуть не удивляюсь общению… Утром я еще помнила слова собеседника... А сейчас взяла и забыла. Горько жалею, что не наговорила их на диктофон, не записала. Память – ветреная девица, продолжает отбрасывать сны как ненужные файлы… Пишу, и мне печально до слез, что самое главное растеряла, не сумев запомнить надолго… Боже, верни мне слова из забытого сна! Они важны для меня! Может быть, в них кроется какой-то сигнал - к будущим переменам или, напротив, продолжению пути. Утром по привычке заглянула в социальные сети. Фотограф Илья Ахметшин прислал ссылку на диск, куда он забросил снимки с нашей фотосессии в киргизских нарядах. Погрузившись в фото, не заметила, как сон растворяется и уплывает из памяти… Но в голове все равно продолжается: Иссык-Куль, Айтматов, Бибисара… И складываются новые фразы, новые предложения, рождается новый текст. И я