Рассказы про измену

— Ты что, совсем ополоумела?! — голос Григория ударил по ушам, едва Вера переступила порог квартиры. Она даже пакет с продуктами не успела поставить. Сумка с капустой и морковкой повисла на согнутой руке, ключи всё ещё торчали в замке. В прихожей пахло его одеколоном — терпким, навязчивым, как сам Григорий последние полгода. — Что случилось? — Вера медленно вытащила ключи, закрыла дверь. Сердце ёкнуло куда-то вниз, под рёбра. Она знала этот тон. Знала, что сейчас начнётся. — Не притворяйся! — он вышел из комнаты, лицо красное, челюсть сжата так, что желваки ходуном ходят...

— Ну и чего ты причитаешь? Изменил тебе, зато счастлив! И дом заберу, и машину! — Глеб швырнул ключи на стол так, что они со звоном ударились о керамическую вазу. — Устал от твоих истерик, понимаешь? Тридцать два года терпел, хватит. Инга стояла у окна, спиной к нему. За стеклом шел первый октябрьский снег — мокрый, липкий, превращавшийся в грязную кашу. Как вся эта жизнь, подумала она. Красиво начинается, а потом... Пальцы сжимали край подоконника, но отпустили — что толку держаться за то, что уже рушится...

Ты — дрянь. Эти слова я написала на запотевшем зеркале в ванной отеля «Метрополь». Буквы расплылись и потекли вниз, как моя прежняя жизнь. Три часа назад я сидела в машине напротив его офиса на Тверской и смотрела, как он выходит не один. Она — эта Кристина, его секретарша — шла рядом так свободно, так... по-хозяйски. Он держал её за талию. За талию! Как меня когда-то, двадцать лет назад, когда мы только... Господи, какая же я была слепая. Я не поехала домой. Взяла номер в первом попавшемся отеле, потому что не могла...

— Сволочь ты, вот кто ты есть! — Лиза швырнула телефон прямо в стену. Экран разлетелся на осколки, но ей было плевать. Пусть. Пусть хоть что-то в этом мире разобьется так же, как разбилось в ней. Сообщение от Кати пришло пять минут назад. Всего одна строчка: «Он у меня. И знаешь что? Всегда был». Лиза стояла посреди съемной однушки на Щелковской — тридцать два метра убожества с обоями цвета больничного коридора — и пыталась дышать. Просто дышать. В горле стоял ком размером с кулак, и никак не получалось его проглотить...

Мониторы мигали синеватым светом в темноте моего кабинета. Четверть третьего ночи, а я сижу и смотрю запись с прошлого вторника. Марта стоит у зеркала в прихожей, поправляет волосы... И улыбается. Так, как не улыбалась мне уже давно. — Димыч, ты опять за компьютером торчишь? — голос жены донесся из спальни. — Иди спать уже! — Сейчас, дорогая! — крикнул я в ответ, не отрывая взгляда от экрана. Дорогая... Смешно. А вот на записи она совсем не дорогая. Она — другая. Живая какая-то. Будто кто-то невидимый включил в ней электричество...

— Дрянь! Слово повисло в воздухе, как удар хлыста. Анжелика даже не вздрогнула — продолжала гладить белье. Коля забежал в спальню, судорожно держа в руках телефон. — Ну чего кричишь, как резаный? — спросила Анжелика. — А ты не знаешь? Голос мужа звучал странно — хрипло, как будто он простудился. Или плакал. Анжелика наконец повернулась. Коля был бледен, губы сжаты в тонкую линию. — Коль, ты пугаешь меня. Что произошло? Он швырнул телефон на кровать. Экран треснул. — Ничего не произошло. Пока что...