Стас Литвинов

Стас Литвинов Стояли жаркие дни конца июня 1942 года. Оборона Севастополя подходила к концу. Силы обороняющихся таяли, боеприпасы и продовольствие  на исходе, тысячи раненых. Прорыв противника с Северной стороны на Корабельную ещё больше осложнил положение.  Адмирал Н.Г.Кузнецов в своей книге  “Курсом к Победе” о последних днях обороны Севастополя конца июня 1942 года пишет: “Когда немцы продвинулись к последним рубежам севастопольцев на Херсонесе и всё водное пространство вокруг стало простреливаться, посылать туда транспорты или крупные корабли стало невозможно...

Стас Литвинов Я забытой Страны часовой, Той Страны, куда нет мне возврата. Но она за моею спиной, Как последний рубеж для солдата.     (Андрей Растворцев, автор Проза.ру)      Среди привычных звуков рабочего города всё слышнее звучала строевая песня, перенося куда-то спешащих прохожих в памятные всем недавние годы отгремевшей жестокой войны. И не было у той простой песни автора:-     У мола, на рейде эсминец стоял     Матросы с родными прощались... Это шла  курсантская рота здешнего речного училища...

Стас Литвинов Пассажирские дебаркадеры пристаней города Горького стояли у правого берега ниже Окского моста, там где встречаются воды Оки и Волги – знаменитой “Стрелки”. Это о ней пелось в известной песне тех далёких лет:        “ На Волге широкой, на Стрелке далёкой           Гудками кого-то зовёт пароход."      Дебаркадеры имели массивные двухэтажные надстройки. Их удерживали на месте  якоря и заведённые на берег стальные тросы. Это был район пассажирских пристаней. На  дебаркадерах размещались диспетчерские службы, билетные кассы, склады и залы ожидания для пассажиров...

Реймен Сижу на куче песка во дворе и, сопя, рою пальцами  яму. На дворе жарко, но чем глубже, тем прохладнее.        - Оля-ля,- удивляюсь я, продолжая копать дальше.        Сбоку, под  яблоней, лежит  мой друг Дозор и, высунув язык, наблюдает.        Дозор не такой как я, он большой, ушастый, ходит на четырех ногах и иногда говорит «гав». Я тоже так умею.        Потом в яме начинает шевелиться песок,   она обваливается,  и я с удивлением таращу глаза - почему так? Не понимаю.        Дозор длинно зевает, закрывает свои, и  опускает голову на лапы...

Реймен Мы сидим на лавке у  забора, в тени шелковицы, болтаем ногами и  грызем подсолнухи.       Мы - это я, а еще Сашка с Вовкой, братья, живущие в доме напротив.       Из одежды  на всех  выцветшие сатиновые трусы, загар, да цыпки на ногах.       - Шо-то долго дед не едет, - пищит самый маленький из нас - Вовка.       - Ничо, подождем,- сплевывает на землю шелуху Сашка. Он самый старший из нас и умный. Умеет читать, а еще шевелить ушами.       Деда, которого мы ждем, зовут Передрей. У него нету одной ноги - вместо нее деревяшка...