Строки фронтовые. Халхин-Гол 1939 год.

Мы его встретили в санчасти. Он лежит на носилках, тихий и безмолвный. – Спит? – Спросил политрук. – Без сознания, – ответил врач и поправил руку раненого. Трудно было узнать знакомые черты Андрея. Нос застрелился, щеки впали, глаза закрыты. И только на губах еле-еле заметен прежний льняной пушок. Политрук не отрывал от него глаз. Немного грусти, надежды и много тревоги получал его тёплый беспокойный взгляд. Красноармеец Болотов был хорошим другом политрука и теперь этот друг ранен, лежит и не чувствует ничего...

Центральный участок фронта. Сопка Ремизоза. Тишина. Метрах в двухстах от сопки Ремизова другая высота. Здесь расположен наблюдательный пункт артиллериста младшего лейтенанта товарища Бойченко. Пристально вглядывается в сторону противника боевой разведчик – воспитанник Бойченко, товарищ Бушуев. Нигде ни души, враг заполз глубоко в землю. Он труслив и хитер. Разведчик-наблюдатель устремляет взор в сторону к речке. Здесь тоже не видать ничего живого. Он любуется зеркалом быстрой, окаймленной красивыми берегами, известной теперь всему миру реки Халхин-Гол...

С каждым нашим ударом – падает, улетучивается хвастливый самурайский дух. Давно ли – только в мае месяце! – пресловутый и наглый, до черта всем нашим товарищам надоевший генерал Камацубара грозился – «уничтожить дерзкие войска Монголии». И пришлось подлым японским захватчикам уносить свои ноги и сотни убитых за рекой Халкин-Гол самураев. Также провалились июльские замыслы японских генералов. Как известно, они, эти японские замыслы, закончились Баин-Цаганским побоищем самураев в начале июля и разгромом в песчаных манханах в третьей декаде июля...

Ⅰ. В ночь на 3 июля на левый берег реки в районе горы Баин-Цаган перешло два полка японской пехоты, семнадцать батарей противотанковых орудий, десять батарей 75 м/м и батарея 122 м/м гаубиц. Гора Баин-Цаган – обширное плато, господствующее над левобережной равниной. Генерал Камацубара рассчитывал здесь обойти монголо-советские войска и нанести им удар с левого фланга. Больше месяца после майского поражения готовился к новым наскокам незадачливый и наглый «стратег». Камацубара был настолько уверен...

Ⅰ. На оплывающем знойном горизонте в тучах пыли двигались машины с японской пехотой. Совсем близко, из-за бугров, шла колонна вражеских танков. Два наших орудия и броневики, выброшенные навстречу врагу, уже вели огонь. Командир роты старший лейтенант Скворцов опустил руку с биноклем. Роте предстояло выдержать атаку японских танков. Командир части только что подтвердил приказ: бить врага с места! Ни в коем случае не отступать! Скворцов глянул на политрука Тихонова, на упрямое загорелое лицо его, и сказал: - Пойдем поговорим с бойцами...

Артиллеристы, бейте по врагу прямой наводкой! Пехотинцы, берите японцев в штыки! Танкисты, громите врага огнем и гусеницами! Еще один удар, и враг будет уничтожен! Их много. Их не перечесть. О некоторых из них мы ещё просто не знаем – атака ещё продолжается. Мы рассказываем здесь лишь о нескольких. Красноармеец-наводчик комсомолец Белявый метко расстреливал огневые точки противника, посылая снаряд за снарядом. Героически работали артиллеристы коммуниста Ковшева. Пушки противника сильно мешали атаке наших танков...