Тени Маары

Когда за спиною Тобиаса закрылись тяжёлые врата, он дрогнул всем своим существом, всем своим слабым телом. А ведь не был прежде робок! Но теперь от прежнего его мужества, конечно, мало что осталось. Тобиас шёл, держа спину неестественно прямо. Он не мог расслабиться, шаги его были мелкими, прямыми, скованными. Ему казалось, что в каждую секунду раздастся окрик и его поволокут назад, к тем страшным воротам, и загонят снова за них, и запечатают… Если бы он оглянулся, если бы нашёл в себе только такую...

Регар хмурился, но пока молчал: как бы хорошо не относился он к Арахне, считая её своей приёмной дочерью, он всё-таки не мог не заметить того, что она необязательна и недисциплинированна. Это вызывало в нём раздражение, в конце концов, именно её Регар планировал продвигать в преемницы, рекомендовать её на свой пост Главы Коллегии Палачей. Управление Маары осуществлялось несколькими Секциями, Коллегия Палачей принадлежала, как и две другие: Дознание и Судейство к Секции Закона, и хранило покой и законность мирного населения...

Самое худшее время для Коллегии Дознавателей – рассвет. Ночь – их время, время допросов, визитов, облав…но рассвет, пробуждающий жителей Маары, невольно сковывает их движения, и дознавателям приходится уже таиться, быть осторожнее, и мягче. Мальт уже собирался идти спать – как и многие дознаватели, спать он ложился к утру, и даже уже удобно улёгся в своих скромных покоях, когда… Стук. Проклятый громкий стук. Требовательный, точно знающий, что Мальт ещё не уснул. Такой стук, от которого не уклониться...

В кабинете было так темно, что Персиваль сначала и не увидел Арахну. Потом только, когда глаза его привыкли к темноте, он сообразил, что вот под этой бесформенной грудой тряпья и лежит Арахна – вчерашний палач без роду и племени, сегодня – весьма значительная фигура при совете короля Мираса, да будут дни его долги. –Арахна, – Персиваль слегка похлопал её по плечу. Бесполезно. В последнее время Арахна вообще с трудом просыпалась: не хотела снова открывать глаза и оказываться в новой Мааре. Ей очень...

Маара к зимнему сезону затихает: закрывает безумные свои ярмарки, выгоняет часть уличных музыкантов, шутов и поэтов прочь из своей столицы, на новый заработок, и готовится к снежному сну. Конечно, будят её зимние праздники, их зимою аж два: день явления Луала и день Шестого Ангела Его. В оба эти праздника жители Маары веселятся, угощают друг друга сладкими пирогами, слушают проповеди жрецов и стараются провести этот день на площадях и улицах, а не сидеть дома, да и погода, повинуясь празднику, потворствует этому...

Где-то надо мной ещё есть жизнь. Конечно, Маара даже не заметит моего исчезновения. Кто я такой, чтобы она отреагировала на это? Маара кипит жизнью, но при этом остаётся слепой. Пока ты гремишь, пока ты что-то значишь, пока пугаешь тебя и помнят. А дальше… Любой уличный памфлетист расскажет об этом прекрасно: пропусти одно утро, не обличи хоть какое-нибудь событие, поддайся слабости или дурноте, хоть раз испугайся и всё, пропала твоя уличная слава! Можешь даже не возвращаться – уже не признают и не примут...