Слово за Мангу

Три печальные вдумчивые истории о тихой смерти, утопающей в снегу. Аист, волк и человек по очереди проходят сквозь пелену вьюги туда, где зритель уже не может их увидеть. Это была долгая дорога, затронувшая сердца, умы и души людей. Пусть иной раз и кажется, что они прошли ее одним прыжком. Такие зарисовки подобны японским стихам, где в одну-две строчки умещается целая вселенная...

Эта история о небольшой славной компании девочек, решивших сразу после школы жить отдельно от родных. Их разнообразные увлечения занимают их настолько, что у них совершенно нет сил заняться чем-то еще. Так что они селятся вместе подальше от косых взглядов и чуждых ценностей. В чем именно заключается эта чуждость, они и сами с трудом могут сформулировать, так как их собственные интересы насколько гротескны и неоднородны, что сложно себе представить, что им может не понравиться. Судя по всему, это была банальность...

Стилистически запутанная, но искрометная история на пересечении традиционной мифологии, современной психологии и поп-арта... Японцы часто смешивают эти вещи, но еще чаще перегруженный фактами сюжет не может выбраться из ловушки набежавших противоречий. И если аниме «Бездомный бог» практически в них утонуло, то манга доблестно выплыла, заткнув за пояс более ранние эксперименты, и теперь практически стала классикой. Это действительно смешное в грустном и грустное в смешном. Это действительно о ничтожности великого и величии ничтожного...

Как я уже говорила, манга и отчасти аниме в среднем куда более глубокий и психологичный вид искусства, чем принято думать. Например, мангу в жанре историческую фэнтези часто обвиняют в оторванности от исторических фактов и чрезмерных спекуляциях. Но нам следует помнить, что фэнтези в целом и манга в частности строится не на сухом материале, а на художественных обобщениях, куда тоньше и глубже отображающих драму человеческих взаимоотношений и процессов, протекающих в обществе. Одна из моих любимых вещей в этом жанре это «Империя Альтаир» мангаки Като Котоно...

Некоторые могут сказать, что перевод романа в викторианском стиле в формат манги или комикса безнадежно его опошлит... И я не буду отрицать, что неудачи на этом поприще действительно случаются. Но вовсе не потому, что эти жанры радикально несовместимы. Не будем забывать, что дивный английский юмор достиг высшего рассвета именно в викторианскую эпоху. Равно как и романтическая живопись в этот период достигает высшей ситуативности – упивается моментом, сценой из жизни, приземленной повседневностью, психоделическими метафорами и запутанными мистическими концепциями одновременно...

И раз уж я начала выполнять данные в прошлом году обещания, расскажу немного об одной из тех чарующих историй, что можно встретить, блуждая в противоречивых закоулках рисованных японских историй. Как я говорила ранее, психологизм был открыт японцами задолго до того, как возникло само слово. Это чувствуется даже в самых легком жанре японского масс-медиа. И если сдуть эту блестящую пыль, мы окажемся лицом к лицу с тонкой игрой струн человеческой души, сумрака воспоминаний и света простого человеческого счастья...