Книжная полка

Я открыл глаза. А может быть, так и не открыл, но мне так показалось. Я опять открыл глаза и закрыл — разницы не было, было одинаково темно. Тишина. Давящая, абсолютная. Может быть это что-то вроде комнаты Эймса, как будто бы я знаю, что в ней примерно также. Не слышно даже моего дыхания. Я прислушиваюсь — ничего. А я вообще дышу? Я задерживаю дыхание, но разницы нет. Я не ощущаю ни движения воздуха, ни напряжения в лёгких. Попробовал пошевелиться — головой, пальцами, ступнёй. Нет отклика. То ли тело меня не слушается, то ли я просто не понимаю, что со мной...

Это некое терапевтическое действие — читать Макса Фрая. Эта книга буквально переливается потрясающими мыслями. Мысли эти потрясающи своей простотой и глубиной. Мысли эти вызывают самые разнообразные чувства: одновременно хочется плакать от своего человеческого великолепия, радоваться своей обычной жизни, смеяться от невыносимости своих рутинных дел — в общем, быть счастливым. Пожалуй, так и назову. Я счастлив от чтения книг Макса Фрая. Не всех, но от этой — точно. Миллион попаданий прямо в моё мягкое тельце...

Стилистически Бернейс пишет просто. Просто, как в методичке - теория, примеры, выводы. Но в этом тексте есть что-то большее, чем попытка научить. Кажется, что он писал эту книгу не ради объяснений, а чтобы закрепить своё наследие, сказать: «Посмотрите, что я сделал». Более того, мне даже кажется, что Эдвард бравирует: «Вот я какой молодец, у меня большой ...». Хотя, не утверждаю, у него были сильные редакторы, и эти бравады и оды самому себе любимому, тщательно почистили. В целом, есть за что, у меня нет сомнений в наследии Бернейса...

«Котлован» Платонова мне всегда казался сложным. Ещё со школы я помню, как текст не шёл, оставляя после себя чувство усталости. Спустя годы «Котлован» всё ещё даётся мне с трудом, но теперь это другой опыт. Это не столько чтение, сколько борьба. С самим текстом, с его безнадёжностью, с ощущением, будто каждое слово лежит в сердцевине металла, холодного и безжалостного. Книга о людях, которых лишили не только смысла, но и права его искать. Язык Платонова лишает простоты: предложения короткие, часто...