Моя Родина

– Так, мои внуки – сюда, а мои дети – вот сюда, – моя красотка-тёща распахивает перед нами двери отведённых комнат на втором этаже, становится на цыпочки и влажно целует меня в щёку. От Алины пахнет теплом, выпечкой и сладкими духами, а ещё уютной любовью, и я безмерно благодарен ей за воспитание Лили и реабилитацию Макса, в упор не вижу седых прядей в её крашеных волосах, но знаю, что они есть, уже много. Её морщинки ей очень идут, а улыбка с годами становится лишь добрее. Говорят, хочешь узнать, как будет выглядеть твоя жена лет через 25, посмотри на её мать...

Родин медленно кивает и снова укладывается на бок, подперев щеку рукой. Повторяю за ним – ложусь напротив. Дар ловит мою ладонь, переплетает наши пальцы, разглядывает их, чуть хмуря брови. Жду продолжения разговора, стараясь выровнять беспокойное дыхание и прислушиваясь к покалывающему теплу его касаний. Не тороплю… Мне тоже нужна эта пауза, как и ему. Мы никогда не пытались поговорить нормально, и теперь это неимоверно выматывает. Словно, ты обрёл какой‑то жизненно важный навык, и сразу пытаешься за один подход всё освоить...

– Мне сегодня было так страшно, – шёпотом признаюсь, разглядывая лицо Дара, которое так близко к моему. Мы почти касаемся друг друга носами, и мужское тёплое дыхание ласково щекочет мне кожу. С самого начала наших отношений мы очень часто лежали так после секса – на боку, лицом друг другу, переплетаясь ногами, рассеянно гладя друга и заглядывая в глаза. В такой позе мы говорили о чём‑то серьёзном, или ржали, как кони, или рассказывали, как у нас дела. Было неважно на самом деле, просто, было хорошо…...

В густой темноте небольшой гостевой спальни я, словно, впадаю в чувственный транс и одновременно ловлю себя на том, что уже давно так остро не воспринимала происходящее. Прикрываю глаза и становлюсь на цыпочки. Целую Дара в подбородок, веду языком по шее, ловя ритм его дыхания и биение сердца. Рецепторы покалывает от вкуса солоноватой кожи. Родин шумно выдыхает, сжимая мою талию, зарывается носом мне в волосы и, просто, даёт трогать себя. Я так давно этого не делала. Руки залезают под его рубашку, ноготки проходятся по горячим бокам...

Глядя Саитову прямо в глаза, подплыла к берегу и выбралась на сушу по мокрой лестнице деревянных мостков. – Как дела, Лиль? – низкий хрипловатый голос опустился до полушёпота, но звучал насмешливо и презрительно, – Впрочем, вижу, что хорошо… Салман небрежным жестом огладил последний подарок Родина – изящное золотое ожерелье, обнимающее шею. Я нахмурилась и сбросила его руку. Толкнула в грудь. Несильно, только давая понять, что мне надо пройти к своей одежде, а он стоит слишком близко. Сказать ничего...

Я сидела по-турецки на кухонном диванчике, попивая настой плодов шиповника маленькими глоточками и наблюдая, как асяй раскатывает тесто. Только что я всё ей рассказала, без подробностей, конечно, скорее ощущения и чувства свои, чем действия и события. Выплеснула всю свою смутную обиду на Дара и предполагала услышать в ответ её уверенное и спокойное: «Всё будет хорошо, кызым, ничего страшного не произошло!» Асяй, как обычно с ней бывало, когда она что-то обдумывала, просто, встала к столу и начала готовить...