Загорянка, 18.

Викентий не ожидал, что его безобидна фраза вызовет такой шквал эмоций, такой повышенный интерес к персоне, которая по его мнению, совершенно нелепа и проста. Он стоял перед оперативным следователем с выпученными глазами, его со всех сторон обступили любопытные лица. А он размахивая руками пытался удовлетворить их законное любопытство: - Ну-да, этот самый Леопольд и монтировал тогда проводку перед мероприятием, - кивал он головой, после того, как Истомина в спешном порядке привела всю следственную когорту за собой...

Розыскные мероприятия дали толк. Тело Веры Красновой было обнаружено под низким деревянным пирсом рядом с детским пляжем. Оно мягко покачивалось на прибрежных волнах с запутавшейся в волосах чёрной тиной, в красном облегающем платье, ударяясь головой в мелкую гальку, с зажатой в кулак правой ладонью. Это было страшное зрелище - девушка с белым, без кровинки, лицом в ужасе смотрела в небо с тугой петлёй, затянутой на шее... Её вытащили на берег и эксперты принялись за свою нелёгкую работу. Зайцев сидел на большом валуне, составлял протокол осмотра места происшествия...

Окно было нараспашку, утренние лучи скользили по подоконнику и забегали на тонкую занавеску, слегка покачиваемую ветерком. Александр открыл глаза и повернул голову на подушке к будильнику на письменном столе. Шёл седьмой час утра, а в голове всё ещё крутились обрывки мыслей после вчерашнего напряжённого дня. Казалось что голова не отдыхала, а работала всю ночь. Он вздохнул, приподнялся, взъерошил рукой свою подросшую за эту неделю чёлку, потёр виски и посмотрел на Наташку. Она спала, как и все последние дни, уткнувшись головой в подушку у самой стенки, завешенной бабушкиным ковром...

Высокий тополь у корпуса УВД медленно ронял свои жалкие, засохшие на жаре листья. Макушка еле шевелилась от натужного жара, который тягучим куполом накрыл город и окрестности. К полудню в тени ожидалось не менее 40 градусов по цельсию и все старались побыстрее разделаться со своими текущими делами ещё с рассветом. Городские рынки начинали работу в пять утра, когда ещё было несколько прохладно и несуетно. Днём даже городской транспорт останавливался, так как плавился асфальт и колёса загруженных и тяжёлых автобусов липли на остановках, проделывая мятую колею вдоль бордюра...

В кабинете с задёрнутыми шторами поплотнее, потому как уже утром от жары было некуда деться, полубоком у письменного стола сидел Султанов в надвинутых на нос очках. За шкафом на второй половине кабинета возилась Наташа, приводила в порядок по просьбе полковника их общие со вторым отделом бумаги. Евгений Петрович составлял план работы на сегодняшний день, хмурился, щурил глазами и прислушивался к Наташиным вздохам у дальней стены. Вошедший недавно к нему Егор Афанасьевич, тоже повернул голову в её сторону и передёрнул плечом...

Утром в среду из командировки на Дальний Восток вернулся жених и будущий, теперь уже не состоявшийся, муж актрисы Балашовой Кирилл Прокосов. Его сразу же вызвали на допрос и привезли в УВД около полудня. Следователь Егор Зайцев, который вёл это дело, пригласил к себе в кабинет, как только там появился Прокосов, полковника Султанова. - Проходите, садитесь ближе к столу, - предложил полковник, вошедшему молодому человеку. Он был высок ростом, лет тридцати, неуклюжий с большими руками, которые всё-время чего-то искали и были беспокойными, выпуклыми глазами и лошадиным лицом...