Детство, дружба, открытия.

Если бы кто-то решил составить карту самых громких идей, рождавшихся в голове Сашки Лошадкина, то «Изобретение Века» занимало бы там отдельный материк, омываемый океаном энтузиазма и окружённый рифами полного безумия. А началось всё, как обычно, с катастрофы. Катастрофы под названием «домашнее задание на понедельник». В тот воскресный вечер у Лошадкиных царила атмосфера всеобщей скорби. Я зашёл к ним, чтобы вместе делать математику, и застал картину апокалипсиса: Сашка, раскинувшись на диване, смотрел...

Эту историю я расскажу вам точно, как всё было на самом деле. Потому что если её расскажет Сашка Лошадкин, получится эпическая сага о покорении космоса. Если Юрка — мрачный триллер о выживании в условиях тотальной глупости. Всё началось в самый разгар летних каникул, когда от жары плавился не только асфальт, но и мозги. Мы с Лошадкиными валялись у них в комнате, занимаясь ничегонеделанием высшей пробы. Вдруг Сашка, который пятый раз перелистывал старый номер «Юного техника», громко щёлкнул пальцами прямо у меня над ухом...

Тот день начался слишком идеально. Солнце светило ровно в той степени, чтобы не жарить, а ласкать. Воздух пах свежескошенной травой и далёким дымком — где-то жарили шашлыки. Даже воробьи чирикали в унисон, а не вразнобой. И на душе у Сашки Лошадкина настал момент высшей ясности. Он влетел во двор, где мы с Юркой уже перебрасывались мячом, с сияющим лицом пророка, узревшего истину. — Стойте! Прекращаем бессмысленную активность! — воздел он руки, и мяч шлёпнулся ему на голову, отчего он стал выглядеть ещё торжественней...

Во вторник, нас, как стадо сонных пеликанов, загнали в класс и объявили приговор: «Контрольная по природоведению. Литосфера. Горные породы и вулканы»». Юрка Лошадкин с важным видом разложил три идеально заточенных карандаша, линейку и положил ладонь на учебник, будто считывая с него информацию силой мысли. У меня же в голове носился какой-то дикий вихрь из обрывков: «базальт, гранит, магма... Или лава? Совсем запутался!». А вот у Сашки Лошадкина, на лице читалась вселенская тоска. Он смотрел на абсолютно чистый лист бумаги, как в бездонный колодец, и ритмично постукивал лбом о столешницу...

На этот раз виновником всеобщего помешательства стала обычная синяя пуговица. Нет, не одна, их было много. И появлялись они там, где их быть не могло. Первая прилетела Сашке прямо в лоб на большой перемене. — Бах! — и отскочила на парту. Я сидел рядом и видел всё: никто вокруг не кидался. Пуговица словно свалилась с потолка. Синяя, четырёхдырочная, ничем не примечательная. Сашка замер с открытым ртом, потом поднял её, как археолог драгоценный артефакт. — Макс, ты видел? Она… материализовалась! — С потолка упала, — поправил я...

Всё началось, как и многие великие открытия, совершенно случайно. А именно — в самый разгар позорного разгрома нашей команды на уроке физкультуры. Мы играли в футбол и наша команда проигрывала 5:1, наш вратарь Андрюха уже не ловил мячи, а отмахивался от них, как от назойливых ос, а Сашка Лошадкин, наш главный нападающий, носился по полю, красный от злости и бессилия, но это было безрезультатно. Казалось, мяч его боялся и специально отпрыгивал от его ноги в самый последний момент. — Лошадкин, не мечись как угорелый! — орал физрук, Юрьина-Гора...