Мистические рассказы

Глава 2. История Лилит – Первое, что я помню – свет, – голос Лилит стал мягче, почти мечтательным. – Ослепительный, невыносимый свет. И голос. Голос, назвавший меня по имени. "Лилит", – сказал он. И я поняла, что это я. Что у меня есть имя. Она провела пальцем по краю стакана с водой, который я поставил перед ней в начале допроса. Вода странным образом задрожала, словно от невидимой вибрации. – Когда свет погас, я увидела Его. Отца. Создателя. Он выглядел... – она запнулась, подбирая слова. – Он выглядел иначе, чем его изображают ваши художники...

Мистический детектив Стены маленькой комнаты для допросов давили на плечи, словно каменные плиты. Я потер уставшие глаза и взглянул на часы – три часа ночи. Тусклый свет лампы выхватывал из темноты лицо женщины, сидящей по другую сторону стола. Удивительное лицо, надо сказать. – Давайте еще раз, с самого начала, – сказал я, открывая новую страницу блокнота. – Вы утверждаете, что являетесь Лилит. Той самой Лилит из легенд? Первой женой Адама? Она улыбнулась уголком рта. У нее была странная улыбка – одновременно соблазнительная и пугающая...

В статье было описание того, что шкатулка и есть часть ритуала, она умеет вызывать души умерших. Но было и еще другой аспект,- не только вызывать души умерших, но и удерживать души в этом мире, и еще отправлять живых в мир мертвых. Перевернув страницу Анна увидела рисунок - это была копия шкатулки, которую восстанавливал Виктор. На странице были заметки, которые сделал отец Анны. "Последовательность открывает путь». Она почувствовала, как внутри нарастает тревога. Зачем Виктору понадобилась именно эта шкатулка? И что означают эти совпадения? Анна продолжила читать...

Мы любили тебя, как родную, — рыдала мать в трубку. — Мы просто боялись, что если ты узнаешь правду... что ты уйдёшь от нас. Анна смотрела в окно на серые крыши домов. Всё внутри онемело. Двадцать три года лжи. Двадцать три года в темноте. Мама, я не сержусь — наконец произнесла она. — Я просто хочу знать, правду. Она сидела на диване обхватив колени руками. Потом взяла телефон и набрала номер Марии, оставленный Виктором. — Я готова услышать всё, — сказала она, когда на другом конце ответили. Старая квартира Марии Карповой пахла пирогами и лекарствами...

Анна никогда не могла объяснить это чувство. Каждый раз, проходя мимо полуразрушенного особняка на Кленовой улице, она замедляла шаг. Ноги сами останавливались, а сердце начинало биться чаще. Дом будто шептал ей что-то на языке, который она понимала, но не могла перевести. В детстве мама всегда дёргала её за руку, когда она застывала перед коваными воротами. «Анечка, не засматривайся, там опасно!» — говорила она с беспокойством, а в глазах мелькало что-то ещё. Страх? Сейчас, спустя двадцать лет, Анна часто задумывалась об этом взгляде...