Многоярусный социум

Девушка вошла в ночной автобус. Она ехала на свою свадьбу расстроенная и встревоженная. Свободная жизнь в большом городе, интересная работа подошли к концу. Семья решила, что она должна перебраться в крошечный городок к незнакомцу мужу. Пока автобус мчался по темным трассам я узнала, что девушка из касты браминов, а их сообщество занимается словами. Она переводчик, адаптирует гугл-поиск к местным языкам, а будущий супруг - преподаватель санскрита, древнего языка социальных элит. Веками миссией браминов было сохранение знаний, культуры, но сегодня эта каста растворена в кипучем социуме...

Первые слова детей обычно о людях, которые рядом – «мама», «папа». Индийские дети повторяют «дади», «чача», «чачи» – бабушка, дядя, кузен, дедушка, тетя. Встраиваются в сложную иерархию с младенчества. Малыш сопоставляет сочетание звуков с положением, которое родственник занимает в семейном древе. Недостаточно одного существительного (к примеру, «тетя»). Скажем, в панджаби, чача – младший брат отца, тая – старший брат отца, маси – сестра матери. Такая градация характерна для большинства языков Индии...

У одной женщины родилась вторая дочка. Женщина была очень счастлива, но окружающие смотрели на нее с жалостью. Служанка, что приходила готовить и убирать в доме, говорила: «Вам бы третьего, хозяйка». Но эта же помощница, вздыхая, вспоминала, что ее растили иначе, чем брата. Тот бегал по улицам, она оставалась дома. Когда перестало хватать денег, ее забрали из школы, а брат продолжал ходить на занятия. Женщина поделилась с мужем историей служанки, но тот ответил: «Думаешь нам, мужчинам, легко? Родители хотят только успешного сына, без конца сравнивают со всеми вокруг»...

Толпа бедняков окружила дорогой автомобиль. Люди кричали, размахивали руками, не давали машине проехать. Из автомобиля вышла женщина в спортивных леггинсах и кроссовках. Она пыталась что-то объяснить толпе, и тоже сорвалась на крик. Ее лицо стало оливковым. Я спросила у друзей, что происходит. Мне сказали, что бедняки не дают проехать. Они кричат, что машина им мешает, что машина не должна ездить по их улице. Над ветхими кварталами, где грудных детей мыли возле уличной колонки, парил жилой комплекс с просторными балконами, спортивными залами, садами на крыше...

Неосознанные установки впитывают из сказок детства, копируют у родителей, они витают в разговорах и поступках, приходят, может быть, не с самой религией, но с тем, как она объясняет мир. В хаотическом мире Индии существует порядок. Так или иначе все произойдет. Во всем есть замысел, которому можно доверять. Это поддерживает надежду тысяч людей, которые каждый день просыпаются в тесноте лачуги, на картоне, постеленном на тротуар. Каждый чувствует себя значимым даже на самой низкой ступени. Главное действовать согласно дхарме - хорошо выполнять то, что положено...

Англичане плачут, когда приезжают взглянуть на город своей юности. Имперская роскошь осыпается на трещины тротуаров. Штукатурка сходит с неоклассических фасадов. Улицы обратились в огромную спальню для бездомных. Ни в одном мегаполисе Индии нет такого количества обездоленных. Проходя по улицам Калькутты понимаешь две вещи: этот город был жемчужиной, сиял, а теперь бедняки здесь живут хуже бедняков других городов (а те бедняки перестают казаться бедняками). Калькутта похожа на затухающую свечу. Экономический...