Бомж Василий

После дуэли напряжение на острове достигло точки кипения. Василий, хоть и вышел победителем из стычки с Валерой, не чувствовал триумфа — лишь тяжёлую пустоту. Альбина держалась отстранённо, бросая на него короткие, непроницаемые взгляды. Валера, посрамлённый, угрюмо копался в прибрежной гальке, будто искал там ответы на все вопросы мироздания. А Людка… Людка молчала. Но в её молчании таилось что‑то зловещее. На третий день после дуэли случилось неожиданное. Василий проснулся от резкого жжения на коже...

Дни на острове тянулись, словно липкая патока. Солнце выжигало последние остатки здравого смысла, а голод… голод стал их постоянным спутником — назойливым, безжалостным, всё время напоминающим о себе ноющей пустотой в животе. Бражка, некогда казавшаяся спасением, теперь выглядела как главный враг. От неё у всех вздулись животы, кожа покрылась новой порцией сыпи, а головы кружились так, что порой казалось — ещё шаг, и они просто упадут в бездну. — Я больше не могу это пить, — простонала Альбина, держась за живот...

Прошло несколько дней с момента высадки на остров. Солнце палило нещадно, океан шумел монотонно, а Волынские медленно, но верно превращались в подобие диких племён — грязные, заросшие, с глазами, в которых то и дело вспыхивали странные огоньки. Первым сюрпризом стало то, что Людка… начала выздоравливать. Никто не понимал, как и почему — то ли морской воздух сотворил чудо, то ли её организм наконец решил, что хватит притворяться умирающим. — Ты… ты выглядишь лучше, — осторожно заметил Василий, разглядывая её лицо, с которого постепенно сходил сероватый оттенок...

Первые часы после водочного пира прошли в блаженной неге. Волынские, разомлевшие от тепла и алкоголя, даже забыли про крыс и вшей — мир сузился до размеров трюма, где царили покой и хмельной уют. Но утро расставило всё по местам. — Фу-у-у… — первым не выдержал Валера, зажимая нос. — Что за смрад?! Запах стоял такой, что даже крысы, похоже, решили эвакуироваться — по крайней мере, их шуршание в углах заметно поутихло. — Это… это… — Альбина покосилась на Людку, которая сидела, привалившись к ящику, с бледным, почти восковым лицом...

Корабль мерно покачивался на волнах, а компания Волынских вместе с попутчиками‑бомжами ютилась в тёмном трюме, где пахло плесенью, солёной рыбой и… надеждой. Хотя, если честно, надежда пахла хуже всего. — Ну что, — пробурчал Василий, пытаясь устроиться поудобнее на куче старых канатов, — вот она, романтика дальних странствий. Не то чтобы я мечтал провести отпуск в компании крыс, но… бывает. Внутри всё скрутило — похмелье давало о себе знать с особой изощрённостью. Во рту будто кошачья свадьба прошла, а голова пульсировала так, что казалось, ещё чуть‑чуть — и взорвётся...

После того как компания обосновалась в лесополосе неподалёку от приморского городка, жизнь пошла по накатанной — в ритме «проснулся‑поел‑выпил‑уснул». Но однажды судьба (в лице голодного бродячего пса, отогнавшего их от мусорных баков) свела Волынских с местной бомжовской элитой. Это были не просто бомжи — это были артисты своего дела. Один, по кличке Профессор, носил на шее коллекцию битых часов и утверждал, что «читает время по звёздам». Другой, Шкипер, щеголял в капитанской фуражке, добытой на блошином рынке, и клялся, что когда‑то командовал сухогрузом...