Течет река

- Ну вот, - бодро сказал  Иван, входя в комнату, - я в отпуске. Можем отправляться  в путь! - Ура! – закричал Вася, отвлекаясь от телевизора. - Уя! – закричала Дашутка, поднимая ручки вверх. Марина вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. - Что за восторги здесь и по какому поводу? - В отпуске я с завтрашнего дня. Целых сорок пять суток! - Ты не предупредил, что с завтрашнего дня у тебя отпуск. - Да я сам не знал. У нас ведь как бывает:  командир вызвал и сообщил: «Завтра ты в отпуске!». Мое дело ответить: «Есть!» - Мне надо предупредить заведующую, когда она меня отпустит – не знаю...

Марина промолчала. Иван нервно ходил по комнате, потом вдруг остановился и негромко сказал: - Я ее убью! Марина вздрогнула. Иван сказал это с такой силой, что в том, что он исполнит это, не было сомнений. - Опомнись, Иван, что ты говоришь? - А что мне прикажешь делать? Ты ведь не веришь мне? Марина молчала. Потом, вздохнув, произнесла: -Пойдем ужинать, Ваня. Вася! - позвала она сына, - бери Дашутку и идите ужинать! После ужина Марина осталась мыть посуду, а Иван пошел укладывать дочку. Вася остался в кухне, и Марина поняла, что он хочет о чем-то спросить...

Вечером мужчины что-то делали на хозяйственном дворе, а женщины сидели за столом под черешней. Евдокия расспрашивала их о жизни, чувствуя умиротворение в душе. Глядя на внучку, она думала о том, что самым большим ее желанием сейчас является ее счастье. - Кавалер-то уже есть? - тихо спросила она внучку. - Ну бабушка! - отмахнулась Наташа. - Какой кавалер? - Или ухажер, - смеялась Евдокия, - я ж не знаю, как вы теперь это называете. - Я пойду к ним, - Наташа кивнула в сторону мужчин и выпорхнула из-за стола, не желая, видимо, продолжать этот разговор...

Виктор и Евдокия возвращались с поминок пешком. Они шли молча, каждый думал о своем. Но оба думали одно: уйти первым, не испытывать страшной горечи потери близкого человека. Конечно, в этом был своеобразный эгоизм, но вместе с тем и желание продлить жизнь другого. - Смотри, на вербе уже желтые листочки появляются, будто седина, - показала Евдокия. – А ведь еще июль не кончился, да и стоит у самой воды. - Так ведь она раньше всех распустилась, помнишь? На других весной только набухли почки, а она уже свои шарики выпустила...

Мельников вернулся домой задумчивым. Он даже не сразу поехал к Осиповичу. Ведь тот надеялся, что к Мельникову прислушаются, что-то предпримут. Мельников отпустил Анатолия и взял телефонную трубку. Секретарша сразу передала звонок директору. - Ну что, Виктор Петрович? – сразу спросил тот. Мельников набрал воздуха и проговорил как можно тверже: - Значит, так, директор, – сегодня же нужно скосить кукурузу и подсолнух по пути этой траншеи. На корм пойдет. А пшеницу... на тех полях...нужно скосить туда же...

Ольга присматривалась к дочке, видя, как она взрослеет, становится красивой. Она начинала волноваться за нее: как сложится ее судьба? Так хочется, чтоб она была счастливой! Ольга уже не ворчала, когда Наташа задерживалась у зеркала, когда болтала по телефону, прикрывая трубку рукой, когда она входила в комнату. Правда, стал ворчать Николай. - Ты видела, что Наташа стала подкрашивать ресницы? – спрашивал он у Ольги сердито. Ольга, улыбаясь, успокаивала мужа: - Коля, не волнуйся, они все в этом возрасте начинают...