Научные приколы

Московских фирмачей тоже «обломили». Не достался им этот пароход. А может и зря. Так он и сгнил у причала, не выходя больше самостоятельно в море. Впрочем, в море-то он ещё раз вышел, но уже на «поводке», когда буксир тянул его на металлолом. Списали на иголки. Но перед этим заслуженный пароход медленно умирал у военной стенки Кронштадтского судоремонтного завода (КМОЛЗ). Вопреки желанию, я не уволился. Взял отпуск, все отгулы и попросил ещё отпуск за свой счёт. Признаться, не уверен был, что дадут, но к моему удивлению, начальник флота подписал заявление...

Капитан-наставник был опытным моряком и грамотным судоводителем. Он уверенно вёл судно турецкими проливами без лоцмана, но очень нервничал, когда барахлил двигатель. В принципе, я бы и без него мог пройти Босфором, ведь хожено там перехожено челночными рейсами несчитанное количество раз. Тогда массивная фигура Суровова металась по мостику, извергая громы и молнии. Поминутно он хватался за трубку телефона и с матерными криками требовал от механиков срочного запуска двигателя. Бедные механики. Они сбивались с ног, чтобы «больной» двигатель всё же работал...

Кое-как наскребли экипаж. Что-то подремонтировали, немного пополнили судовые запасы. Кстати, надо отдать должное отставному адмиралу, но он помог достать полный комплект свежих откорректированных карт на весь переход в соседней воинской части. Приехал новый капитан и с первых дней тоже ударился в запой. Но пил уже не водку, а исключительно вина «Абрау-Дюрсо». Капитан-наставник опять психовал и матерился. Мало того, что оба капитана алкаши, так ещё и контора не выделяет достаточных средств на подготовку перехода...

Ни шатко, ни валко продолжался вялый ремонт после столкновения. Экипаж, по мере сил и минимальных возможностей держал судно на плаву, параллельно освобождая от лишнего имущества и цветных металлов. А меж тем усиленно велись переговоры по продаже судна частному судовладельцу. И уже казалось бы договорились, и мы себя уже считали в его компании, как вдруг дела повернули в другую сторону. Примерно за неделю до подписания окончательного договора о купле-продаже судна на борт заявился наш капитан-наставник с толпой каких-то мужиков...

Как раз, одна судоремонтная компания попросила разместить на судне бригаду ремонтников, которые ремонтировали суда в Новороссийске и нас заодно. Попросились жить на судне некоторое время и питаться за определённую плату. Всё дешевле, чем в гостинице. Отлично! Этого-то мне и надо! А бригада у них большая. Места на борту хоть отбавляй, лишь бы денежки платили. Всем от этого хорошо. И рабочие экономили свои командировочные, и экипажу перепало, и капитан на водку не тратился. Само собой о полных суммах сборов капитан в контору не сообщал...

Как-то после увольнения из воинской части славного города Кронштадт решил я вернуться в научную контору, из которой ушёл три года назад, чтобы получить все кровно заработанные деньги. Потому, что иначе нельзя было. Неплатежи ведь были страшные по всей стране. В те смутные времена инфляция так зашкаливала, что старпомовского оклада в миллион восемьсот деревянных рублей уже никак не хватало на прокорм семьи. А в научной конторе намечались перемены к лучшему. Капитан-наставник, с которым у меня были замечательные отношения, намекнул, мол, возвращайся...