Лирика

Потоп Подозрительный шум на кухне привлёк моё внимание. "Неужели я что-то поставил на газ и забыл?" Я зашёл на кухню, прислушался и присмотрелся. Сверху капало. "Новые соседи? Только вселились?" Раньше там жила пожилая пара, но я давно их не встречал. Мозг лихорадочно сбросил оцепенение, ноги попали в штаны, но не сразу. "За что хвататься!?" Телефон оказался в руках, и я помчался наверх. Стук был слышен по всему подъезду. Я стучал в дверь. Никого! С третьего раза палец попал в нужные клавиши телефона. Слесарь УК –Гудки – слесарь с УКа не отвечал. Я отметил занятный каламбур. Позвонил в аварийку: —Соединяй скорее! —Вы позвонили в аварийную службу. Ваш звонок очень важен для нас. К сожалению, все операторы заняты. Вам ответит первый освободившийся оператор. Продолжайте набор в тональном режиме. Если вам нужен..." – механический голос отправил меня в вечность. Я выскочил из тапок в уличные туфли и загнанным зверем помчался вниз в подвал – с надеждой перекрыть воду – но упёрся в ржавый амбарный замок. "Проклятие!" Я представил сползающие обои со стен, пузырь натяжного потолка, готовый опуститься мне на голову, лужу на полу, растекающуюся до размеров океана, и представил лица соседей снизу в мигающем свете лампочек в потолочной люстре. Быстро к себе наверх. На полу было ещё не море и не океан, но уже небольшое озерцо! Я кинул в лужу всё, что попалось под руку и могло впитывать воду, схватил ведро и услышал наверху какое-то движение. Опять по инерции бегом наверх. —Что у вас? — смартфон очнулся и заговорил по-человечески. —Залив, по адресу... Я бросил ведро и опять постучал в ненавистную дверь сверху. Дверь открыла молодая женщина. В её руке была половая тряпка, как белый флаг. — Я только что с работы, — пробормотала она, увидев моё перекошенное лицо. — А тут… Забыла кран закрыть. "—Адрес !!! —орал телефон. —Отмените заявку! —гаркнул я на него, и он сразу отключился. — Оценим ущерб? — сухо спросил я, всё ещё кипя. Мы спустились в мою залитую квартиру. Картина была сюрреалистичной: моё ведро, её тряпка, лужа на полу, и мы в луже. Она скинула туфли и осталась босиком на мокром полу. Туго обтягивающее тёмное платье подчёркивало её стройную фигуру. Несколько прядей выбились из небрежного пучка и касались её шеи. Она не говорила пустых слов извинения. Молча, она встала на колени и начала собирать воду тряпкой. Быстрые, точные движения. Ткань впитывала влагу, она отжимала её в ведро и снова повторяла движение. Я отошёл к стенке. Гнев и раздражение, которые кипели во мне секунду назад, куда-то ушли. Исчезло всё: запах затхлой воды, звук капель с потолка, чувство собственного пространства. Я смотрел, как она, сконцентрировавшись на простом действии, отжимала тряпку своими длинными пальцами. Как капля скатывалась по её щеке – то ли вода, то ли пот. Как платье натягивалось на её согнутой спине. В комнате стоял только хлюпающий звук мокрой тряпки и наше тихое дыхание. И я внезапно, с абсолютной ясностью, почувствовал – это лучшие минуты моей жизни.Нелепые, абсурдные, промокшие до нитки мгновения. В них не было прошлого и будущего. Не было одиноких вечеров у телевизора, не было скучной работы, не было тревожной пустоты. Была только эта женщина, лужа на полу и странная, звенящая тишина, наполненная главным смыслом и покоем. Я присел на корточки рядом. В этой луже, которую мы вдвоём пытались собрать, я смотрел на отражение её глаз и видел себя там, в её другой несостоявшейся жизни. Она выжала тряпку в последний раз и поднялась. — Кажется, всё. Завтра придёт муж. Поговорите насчёт ремонта. Она ушла. Дверь закрылась. Я остался один с ведром мутной воды и тишиной, которая без неё казалась оглушительной

Танец. Сколько он длился, этот танец? Пять минут, не больше, но я по сей день ощущаю тепло твоей маленькой руки, сжатой в моей ладони и тепло твоего виска через короткий пепельный локон твоей прически. Вокруг гремит музыка, кружатся пары, но я не вижу и не слышу ничего постороннего, я даже не понимаю, движемся мы в танце или застыли в последнем па. Я ощущаю только твоё тепло, будто я стою, прижавшись к тебе на безлюдной снежной равнине, укрытый от всего мира толстой шкурой мамонта и мне кажется, что я готов стоять так целую вечность.

Сестре. Октябрь, десятое. С утра Мы вышли со двора. — Пойдём со мной на стадион!— Сказала мне сестра. Шуршит гербарием листва– Чудесная пора! Пусть обгоняет нас на круг Шальная ребятня. Ковер из позолоты листьев Как на мундире ордена, В посмертном золоте застывших наградами тебе–Земля! —Сестра! Мы ходим,видим,дышим! Хоть и не быстро, хоть в очках! Сестра в ответ: —Тебя я слышу! Хоть и не все, И через раз. А это значит– жизни осень не Приговор ещё для нас! Я помню отрывные листья Прозрачного календаря. Есть прожитые не напрасно, Есть, что написаны не зря. О том, как наша жизнь Прекрасна, и как погода хороша. Но есть и вырванные с мясом... Хочу забыть их, но нельзя! Кружит оранжевою птицей День номер десять октября. Листок последний жизни Нашей живёт тебя благодаря!

Одноклассница. У неё всё хорошо. Замужем. Дети. Кажется двое. Всё хорошо. Она ничуть не изменилась. Платье так же аккуратно сидит на ней, как когда-то школьная форма–коричневое платье и ослепительно чистый белый фартук, туго перетянутый на талии. Лицо также светится улыбкой. Время не набросило даже сеточки морщин на него. Она кивнула кому-то на приветствие, прямые волосы качнулись и, вновь, как когда-то, пружинками собрались снежным бантом в косу. Я за своей партой в середине среднего ряда. Букеты цветов на учительском столе. На стене та же таблица Менделеева Наша классный руководитель –химичка – произносит слова приветствия, теребит платочек и почему-то часто подносит его к глазам. Я же смотрю на ту, кто сидит в первом ряду за первой партой и жду, когда она обернется. У неё всё хорошо. Сегодня светлый и немного грустный день.

Весна, первые цветы, первая любовь! "Люблю!" Есть счастливцы и счастливицы каждый день слышащие это слово. Кто-то готовиться сказать о любви впервые. Кто-то ждёт всю жизнь. Читайте мой рассказ "Начало любви" на "Книготеке"