Платеро и я

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XLIII Дружба Мы прекрасно понимаем друг друга. Я отпускаю его по своим делам, а он всегда возит меня, куда я хочу. Платеро знает, что, когда мы приезжаем к сосне на холме, мне нравится прижаться к стволу, и гладить его, и смотреть на небо сквозь просветы в огромной кроне; знает, что меня радует тропка, которая ведёт меж лужаек к старому фонтану; какой праздник для меня смотреть на реку с соснового холма, что вызывает в памяти классические пейзажи с высоким перелеском...

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XLII Мальчик и вода В бесплодной суши и солнечном пекле большого двора, где, как бы медленно ты ни ступал, всё равно по глаза будешь в мучнистой пыли, есть только мальчик с источником — искренние и светлые, каждый наедине со своей душой. Хотя вокруг ни деревца, сердце наполняется пришедшим словом, что повторяют глаза, начертанным на прусской лазури неба огромными буквами света: Оазис. С утра жарко, как в сиесту, и цикада пилит оливковое дерево во дворе монастыря Святого Франциска...

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XLI Дарбон Дарбон, лекарь Платеро, огромен, что этот пегий вол, и красен, как арбузная мякоть. Веса в нём центнера полтора. А прожито, по его словам, три четверти отпущенного времени. Он говорит, теряя ноты, словно старое пианино; иной раз вместо слова выходит воздух. И эти паузы он заполняет кивками, энергичными взмахами, старческой дрожью, гортанными стонами и слюной на платке — больше нечего просить. Премилый концерт перед ужином...

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XL Сосна на холме Где бы я ни остановился, Платеро, кажется мне, что я стою под ней. Чего бы ни достигал — города, любви, славы — кажется мне, что я прихожу к её зелёной полноте, раскинувшейся под высоким синим небом в белых облаках. Это стойкий, яркий маяк в бушующих морях грёз для меня и в бурях на отмели для моряков Могера; надёжное завершение моих самых трудных дней, привал на тяжёлом красном склоне, по которому нищие следуют в Сан-Лукар...

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XXXIX Аглая Какой ты сегодня красавец, Платеро! Иди сюда... Хорошую же баню тебе устроила сегодня утром Макария! Всё белое и всё чёрное, что есть в тебе, сияет, подчёркивается, словно день и ночь после дождя. Какой же ты щёголь, Платеро! Платеро, немного смущённый своим видом, медленно подходит ко мне, всё ещё мокрый после купания, такой чистый, что кажется нагой  девушкой. Его облик просветлел, как на рассвете, а большие глаза столь ярко сверкают, будто бы самая юная из Граций одолжила им задор и блеск...

Перевод: Ганс Сакс и Анастасия Ладанаускене Иллюстрация: Ольга Сафонова Начало XXXVIII Хлеб Я говорил тебе, Платеро, что душа Могера — это вино, верно? Нет, душа Могера — хлеб. Могер что кругляш пшеничного хлеба: внутри белый, как мякиш, а снаружи золотистый — о палящее солнце! — словно мягкая корочка. В полдень, когда печёт сильнее всего, деревня дымится, пахнет хвоей и тёплым хлебом. У всех раскрыты рты, словно один большой рот ест один большой хлеб. Хлеб смешивается со всем: маслом, гаспачо,...