Екатерина II

Говорят, что когда Екатерина II как следует рассмотрела эти картины, купленные для нее в Европе, то была настолько возмущена, что некоторое время от приступа гнева даже не могла говорить. Впрочем, на кого было пенять государыне? Сама же купила, и кто теперь виноват? Обычно при покупке предметов искусства Екатерина II была очень осторожной и нанимала авторитетных экспертов для независимой оценки. Но в данном случае близкий друг императрицы барон Мельхиор Гримм сообщил ей, что во Франции по очень сходной продается великолепная серия картин из жизни Вольтера кисти художника Жана Гюбера. Барон Гримм утверждал, что хотя эти картины и написаны малоизвестным художником, но они очень хороши и сделают честь собранию Императорского Эрмитажа. Сумма покупки была невелика, да и сама Екатерина II была большой поклонницей французского драматурга-философа. Поэтому императрица быстро решилась на покупку. Можно предположить, что сам барон Гримм получил от этой сделки какие-то комиссионные. Но личная коллекция Екатерины Алексеевны вряд ли пополнилась новыми шедеврами. Даже в наши, учитывая время написания и историко-бытовую ценность этих картин, нельзя не признать, что как живописные работы они не представляют из себя ничего выдающегося. Екатерина II приказала убрать неудачную покупку с глаз долой, и больше никогда не изъявляла желания на нее взглянуть. Впоследствии об этих картинах полностью забыли, а из Эрмитажного каталога они через некоторое время и вовсе исчезли. И только в 1934 году эти бесхитростные сценки из жизни Вольтера неожиданно обнаружились в объединении Антиквариат. Выяснилось, что они долгое время хранились во дворце графов Воронцовых в Алупке, откуда и были переданы на распродажу. Скорее всего, Екатерина II "подарила" не понравившиеся ей картины дипломату графу Семёну Романовичу Воронцову, от которого они и перешли к его потомкам. В наши дни картины Жана Гюбера вновь хранятся в Эрмитаже. Только вот увидеть их нельзя. Картины не представлены в основной экспозиции и находятся в запасниках. Вероятно, музейные работники тоже разделяют точку зрения Екатерины II). На фото: Жан Гюбер (1721-1786) "Утро Вольтера", "Завтрак Вольтера", "Вольтер, встречающий гостей", "Вольтер на верховой прогулке".

Я всегда был уверен, что записки Алексея Орлова, которые он регулярно посылал Екатерине II во время охраны свергнутого Петра III, были уничтожены Павлом I. Однако, как бы это не было удивительно, в Гос. архиве Российской Федерации сохранился подлинник письма графа Орлова к императрице от 6 июля 1762 года, в котором он прямым текстом пишет, что "злодей" (так же как и его лакей), настолько плох, что вот-вот может умереть. Вот полный текст этой записки (орфография Алексея Орлова): "Матушка наша, милостивая государыня. Не знаю, што теперь начать боясь гнева от Вашего величества, штоб Вы чево на нас неистоваго подумать не изволили и штоб мы не были притчиною смерти злодея Вашего и всей Роси, также и закона нашего, а теперь и тот приставленной к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам теперь так болен, што не думаю, штоб он дожил до вечера и почти совсем уже в беспаметстве, о чем уже и вся каманда здешняя знает и молит Бога, чтоб он скорей с наших рук убрался, а оной же Маслов и посланной офицер может Вашему величеству донесть, в каком он состоянии теперь, ежели Вы обо мне усумнится изволите". Это просто поразительное письмо! Письмо - бомба! Поскольку, как известно, вечером того же 6 июля 1762 года Петр III и был убит. Получается, что приведённая мной записка графа Орлова была отправлена Екатерине II утром или днем, буквально за несколько часов до убийства бывшего императора. На мой взгляд, эта записка подтверждает, что смерть Петра III не была спонтанной (во время пьяной драки) а, напротив, вполне запланированной акцией. Кроме того, если верить Алексея Орлова, как мог до "беспамятства" больной днем Петр Федорович, вечером уже напиться и полезть в драку со своими охранниками-тюремщиками? Получается, что Алексей Орлов уже в первом письме готовил Екатерину II к тому, что ее мужа в скором времени не будет в живых. Остаётся открытым вопрос: насколько во всем этом была замешана сама императрица? Более чем вероятно, что как мудрая женщина, Екатерина Алексеевна не давала прямого приказа лишать жизни собственного мужа. Но она вполне могла намекать верным людям, что это дело необходимо как-то решать и т.п. Уже после смерти Петра III граф Орлов отправил Екатерине второе за этот день, теперь уже покаянное письмо (оно сохранилось только в копии графа Ростопчина): "Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось: не поверишь верному своему рабу; но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть; но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка — его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя! Но, Государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором, не успели мы разнять, а его уже и не стало. Сами не помним, что делали; но все до единого виноваты, достойны казни. Помилуй меня, хоть для брата. Повинную тебе принес, и разыскивать нечего. Прости или прикажи скорее окончить. Свет не мил; прогневали тебя и погубили души на век." Считается, что это письмо бросил в огонь Павел I для того, чтобы уничтожить обеляющие нелюбимую мать документы. Однако, как мы видим, первое письмо, написанное в тот же день, вполне себе дожило до нашего дня. У этой записки специально оторвана подпись, но это почерк Алексея Орлова (доказано музейщиками и графологами). Любопытно, но строки в этом письме имеют сильный наклон слева направо, что, не смотря на жалостливое содержание, может говорить о том, что писавший эту записку человек находился в приподнятом настроении. Выходит, что граф Орлов уже утром или днем 6 июля 1762 года не только знал, чем закончится этот день, но и заранее радовался тому, что должно было произойти?

В Петергофе до сих пор любят повторять легенду, что диван (на фото слева) который стоит в Диванной комнате Большого дворца, был прислан Екатерине II ее фаворитом Григорием Потёмкиным как военный трофей с фронта Русско-Турецкой войны. Оригинальный "Потёмкинский" диван был утрачен во время ВОВ, и в наши дни в зале дворца стоит его точная копия. Но в течение всего XIX века и вплоть до 1941 года к этому предмету мебели относились с большим почтением. Еще бы, из самой Турции, с войны! Подарок фаворита любимой женщине и императрице. Когда я впервые увидел этот диван в реальности, меня удивили его размеры - на нем легко поместится больше десятка человек. Но сразу же возникла и другая мысль: а зачем такую громоздкую и, в общем-то не сложную в изготовлении вещь нужно было тащить за несколько тысяч километров в Петербург? Не проще ли было сделать нечто подобное на месте? Ответ на этот вопрос дает сама Екатерина II в письме своему другу барону Гримму: "За моей спиной мистер Том (английская борзая) громко храпит на турецком диване, который поставил здесь генерал Потёмкин". Из воспоминаний других современников Потемкина также известно, что он очень любил диваны в "Турецком стиле" и иногда даже принимал посетителей, лежа на них в домашнем халате. Получается, что Екатерина II позволила Григорию Потемкину поставить излюбленную им мебель в своих личных апартаментах. Хотя она сама, судя по всему, никакой страсти к подобным предметам интерьера не имела. А красивая легенда возникла позже.