Бывший муж. Вы мои навсегда

— Что-то случилось? — доктор спрашивает, как только я возвращаюсь на кухню. Я уже нажала кнопку домофона и теперь секунды отсчитывают шаги Горского. Я прислушиваюсь к каждому звуку. — Что? Ничего, — чуть мотаю головой. — Просто вы так побледнели… — хмурится он. — Вы знаете… — встаёт и в глаза мне не смотрит, — я, наверное, пойду. — А кофе? — Я вспомнил, у меня пациент скоро… пойду… Одна моя половинка очень хочет, чтобы он ушёл до того, как в квартиру заявится Горский, а, вот, вторая… да какого чёрта?! Почему я должна бояться? Горский мой бывший муж...

Ночь я практически не сплю. И не потому, что Олежка тоже спит беспокойно. Он просыпается несколько раз за ночь, хнычет, но говорит, что у него ничего не болит. Потом снова засыпает. А я не могу. Лежу, прижав к себе сына. Губами касаюсь его волос. Дышу его запахом. Я так привыкла, что он только мой. Смогу ли я делить его с Горским? Олег умненький мальчик и давно перестал меня спрашивать, где его папа. Наверное, когда подрос и понял, что мне неприятны такие вопросы. Он вообще меня чувствует. Не хочет, чтобы я расстраивалась...

Крепче обнимаю себя, выходя из подъезда. На улице не холодно, тёплый летний вечер. Но меня пробирает насквозь. Мне кажется, я даже под кожей ощущаю мурашки. Они проникают в вены и несутся бешеным потоком к сердцу, заставляя меня вдыхать полной грудью, чтобы не задохнуться. От собственного бессилия и какой-то… обречённости, что ли… Поднимаю взгляд и тут же встречаюсь со взглядом мужчины, который так много значит в моей жизни… До сих пор… несмотря ни на что. Горский молча открывает дверь пассажирского сиденья...

На ватных ногах я захожу в квартиру. Олежка сразу бежит к своим игрушкам. Так лучше. Пусть не видит, в каком состоянии сейчас мама. Хотя мне кажется, он всё равно всё понимает. Поэтому и пытается меня защитить. По-своему, как умеет. Я прислоняюсь спиной к стене и прикрываю глаза. Полный крах. Крах всего. Моей спокойной жизни. Надежд. Моего маленького мира с сыном. В него бесцеремонно ворвался Горский. И как и пять лет назад он сломает всё ради достижения своей цели. — Мам! Ты чего? Плачешь? Олежка дёргает меня за руку...

Инна отводит глаза. Кладёт руки на плечи мальчишки и прижимает его к себе. Инна сейчас как в прострации. Похоже, это всё слишком неожиданно для неё. Значит она всерьёз надеялась скрыть от меня существование этого малыша? Пять лет! И ни намёком, ни словом! Неужели она настолько жестока?! Но все эти вопросы я задам Инне потом. Сейчас есть проблема посерьёзнее. Вон, как хмуро смотрит на меня. Чёрт. Я сам ощущаю себя нашкодившим пацаном перед хмурым взглядом отца. Опять смотрю в глаза, так напоминающие мне глаза отца...