Книги и писатели

Не всем мой ключ гремучий пить: особый вкус ручьев моих! Не всем мои писанья чтить: особый смысл у слов моих! Не верь: меня легко свалить! гранитна твердь основ моих! Так наводненьем без конца их тщетно подрывать зачем? 1753 Когда читаю его стихи, понимаю, что мне хочется, чтобы они были песнями: не читать, а слушать. Собственно, все стихи Саят-Новы пелись. Т.е. он изначально сочинял их, как песни. И это огромная разница: текст, который сочиняется для слуха, и текст, сочинённый для чтения, очень сильно отличаются между собой...

Я – Ходжа Насреддин, сам себе господин, И скажу – не совру – никогда не умру! Уверена, многие книгу читали, а я вот в первый раз насладилась. Удивительно, как русскому автору удалось передать с одной стороны сказочную, с другой стороны философскую и очень реальную атмосферу восточных стран! Он так живописует, что кажется ощущаешь знойную пыль на губах, слышишь звон минаретов и «протянутые тонкие нити голосов муэдзинов». Читаешь, и видятся утренние капли росы на созревших фруктах, и тяжёлое марево дневного зноя, которое опускается на все в городе, и на тебя тоже...

Алексей Толстой, по сути, написал приквел к "Борису Годунову", 2 части: "Смерть Иоанна Грозного" и "Царь Феодор Иоаннович". Уши Пушкина торчат из обеих, конечно: не только определенные характеры, но и выражения, и тот самый "шекспировский язык". Прочитала всю "трилогию" подряд...

Самые страшные книги, которые я читала за всю жизнь, это книги Оливера Сакса. "Человек, который принял жену за шляпу", "Музыкофилия" и другие. В них нейропсихолог рассказывает случаи из своей практики о различных отклонениях. Собственно, в заглавие вынесен один из таких случаев. Напугали меня даже не отдельные примеры про пациентов с эпилепсией или перенесших энцефалит, а другое: примеры отклонений в поведении, казалось бы, здоровых людей. Похоже, что в нас живёт эдакая потенциальная бомба замедленного, но непредсказуемого действия...

Я уже говорила, что считаю его самым непереводимым автором. Впрочем, стихи любого поэта почти не переводимы, но пушкинские особенно. А вот как переводит он сам. Антуан-Венсен Арно узнав, что Денис Давыдов перевёл его стихотворение «Листок», посвятил поэту-партизану ответный стих, который начинался так: «À vous poèt, à vous guerrier…» («Вам, поэт, вам, воин…»). Теперь посмотрите, что Пушкин с ней сделал. Он взял эту строку для своего послания Давыдову и перевёл: «Тебе, певцу, тебе, герою…». На такой малости очень удобно наблюдать абсолютно музыкальный слух Пушкина на речь...

Цветы раскрылись по склонам гор, Как взоры, полные слёз… Правда, поэтично? Так и видится роса на едва раскрывшихся лепестках. Это Ованес Туманян, строки из поэмы «Ануш». Туманян - первый национальный армянский поэт, его ещё зовут армянским Шекспиром. Честно говоря, шекспировость я пока не очень увидела. Зато нашла глубокий трагизм, любовь к своей стране, прекрасное знание народных обычаев и, как ни странно, юмор. Ну, он традиционно в сказках. Вот, например, сказка «Кикос» (почитайте, насладитесь)...