Экоромантизм

Пока не растаял первый снег, хотелось бы поделиться одним из моих любимых сюжетов на эту тему. Я познакомилась со снежным чувством Смиллы в 90-х, когда смотрела экранизацию с Джулией Ормонд. Кто знает, может, ее увлечение чтением Евклида определило мою дальнейшую судьбу?) В любом случае героиня стала для меня чем-то вроде ролевой модели. Хотя у нас с ней было не так уж много общего. Гренландка по матери, она живёт в Копенгагене, потому что здесь отец, здесь она училась, здесь есть возможность работать, и скучает в городе по бескрайним снежным просторам. Она специалист по снегу. В каком-то смысле это классический архетип, лишний человек, всюду чужая, ни гренландка, ни датчанка. (Кто знает, может, дети и молодежь 90-х все чувствовали себя лишними людьми и в каком-то смысле полукровками, ведь мы родились в одной стране, а будущее наше было теперь в другой) Книгу я прочитала впервые пару лет назад (симпозиум сейчас очень красиво издает всего Хёга), и она мне ожидаемо понравилась. Конечно, формально это детектив. Соседский глухой мальчик, гренландец (ты и я одной крови), с которым Смилла дружила (читала ему Евклида, купала, пока мама его пила), однажды найден мертвым. Упал с крыши. С этого начинается книга, никаких спойлеров. Смилла поднимается на крышу, и у нее вызывают подозрение его следы. Это вообще не ее дело, и она не следователь. Просто это маленький глухой мальчик, который почему-то погиб. И ей не все равно. С этого начинается расследование. Но не стоит ждать здесь экшена. Для Хёга любой сюжет это всегда повод поговорить о чем-то важном, что его беспокоит. Поэтому в книге очень много блуждающих мыслей Смиллы о мире и о себе. Про снег и одиночество. За многие годы сюжет фильма подзабылся, но в каком-то смысле он встроился в меня, и я забрала себе все те черты Смиллы, которые мне пригодились. Правда, главный мотив я запомнила. История кончилась не взрывом, но всхлипом. Атмосфера невероятной тайны и сверхусилий, и сверхжертв казалась чрезмерной для того, вокруг чего она возводилась. Но в этом и смысл, кажется мне. Показать, насколько нелепы могут быть великие проекты, которые точно не стоят жизни маленького мальчика, упавшего с крыши. Людям, замышляющим эти проекты и жертвующим другими ради них, весь мир представляется вращающимся вокруг их идеи и важным только рядом с ней и для нее, все остальное же - мелким и ненужным. Но стоит сделать небольшой шаг в сторону - и вот мир вращается уже вокруг чего-то другого. В качестве коктейля для книги я сделала твист на дайкири, все белое: две унции белого рома, 0.75 миндального сиропа и столько же сока лайма, а ещё белок одного яйца, покрывающий все мягкой белой пеной как первый снег. Назовем его Снежное чувство Смиллы.

Делия Оуэнс, написавшая Там, где раки поют, зоолог со степенью по поведению животных. И это сразу чувствуется в книге - то , что она написана человеком, очень хорошо знающим и любящим природу Юга США. Даже первые строки готовят к тому, кто здесь будет главным героем: "Прибрежное болото - совсем не то, что лесное. Прибрежное болото - обитель света, здесь травы поднимаются прямо из воды, а вода сливается с небом. Здесь вьются медлительные ручейки, несут с собою к морю осколки солнца, и взлетают голенастые цапли - с неуклюжей грацией, будто не созданы они для полета - под клики тысяч белых гусей". После этих строк я уже не смогла не продолжить чтение) И, хотя я понимаю, что прибрежные болота Северной Каролины отличаются от дельты Волги, но я ни разу не была в первом месте, зато много раз во втором, так что периодически я вспоминала те места, в которых наши родные цапли с неуклюжей грацией отрывались от поверхности, несущей к морю осколки солнца. Болото здесь главное, но у болота есть дух. Болотная девчонка, маленькая Маугли, оставленная семьей в хижине на границе неба и земли, дружить с чайками, кататься на лодке, выживать, коллекционировать перья, любить, читать, рисовать. Пересказать эту книгу можно, но в пересказе она потеряет всю свою зеленую магию. В качестве коктейля я приготовила для нее кисло-сладко-горький, непременно зелёный, твист на виски сауэр с мятно-эвкалиптовым сиропом и биттером цветы осени.

В преддверии яблочного спаса не могу не поделиться самой яблочной книгой этого года (в компании с классическим коктейлем Джек Роуз - в шейкере со льдом смешать 50 мл кальвадоса, 15 мл лаймового сока и 25 мл гренадина). Я начала читать северный лес в Карелии, мне показалось, что и сеттинг подходящий, и обложка ее хорошо смотрится на фоне калиток. При этом мы с сыном параллельно читали Калевалу. Возможно, эти две книги случайным образом смешались в моем сознании, превратившись в своеобразный коктейль из лесных эпосов, но возможно в них и в самом деле есть что-то общее. Потому что Северный лес Мейсона построен довольно эпически. Это история одного места, дома и яблони в лесах Массачусетса, на протяжении многих поколений с тех самых пор, как на побережье появились англичане и поименовали эту местность Новой Англией. Персонажи сменяют друг друга довольно быстро, но они настолько колоритны, их жизни так драматичны, что к ним быстро привязываешься, что также напомнило мне Сто лет одиночества Маркеса. Книга наполнена описаниями леса, растений, способа ухода за яблонями, семейных проблем, очарований и разочарований, ожидания. Постепенно расширяется дом рядом с яблоней, обрастает пристройками, как и его автобиография - историями его обитателей. Почему автобиография - будет понятно ближе к концу, потому что Мейсон внезапно сменит оптику, а в качестве новых очков предоставит нам шизофреника. Это интересный нюанс, потому что сам Мейсон дипломированный биолог и психотерапевт. Вслед за Делезом и Гваттари он предъявляет нам неразрывность мира, по-своему рисует ризому под покровами леса, учит смотреть глазами человека, растворившегося в мире. #boozenbooks #apples #forest #rhizome