Рассказ "Кошачья лапа"

Герман недоверчиво покосился на нее, но возражать не стал. Вздохнув, Иваницкая начала говорить. - Ты, верно, думаешь, что я сразу добилась успеха в театре? Пришла вчерашняя ученица консерватории и на тебе - ведущее сопрано? Нет, Герочка, все было иначе. Меня и брать-то не хотели, говорили - нет вакансий. Повезло, что одна хористка собралась в декрет. Так я стала солисткой хора, той, что стоит в третьем ряду, за спинами других. Там тоже свои интриги, своя иерархия. Даже вспоминать противно! Очень скоро я поняла, что так и останусь там...

Перед заветной дверью Герман замешкался, потом все же робко постучал: - Можно? Никто не ответил. Тогда он вошел внутрь, медленно ступая по узкому коридорчику, ведущему в комнату. Тусклым светом горели бра, пахло какими-то тяжелыми духами, напоминавшими пудру. Откуда-то лилась музыка. Тревожные скрипки дрожали, нагнетая предчувствие затаившейся опасности. Звучный тенор драматически вступил : "Прости небесное создание, Что я нарушил твой покой, Прости, но страстного не отвергай признанья, Не отвергай с тоской...

Герман всегда хотел быть врачом. Однажды, гуляя с матерью по проспекту, он увидел в витрине магазина игрушек набор маленьких, хирургических инструментов. Разноцветные, блестящие, они притягивали его взгляд, и Герман умоляюще дернул мать за подол пышной юбки. Но она лишь поджала губы, с силой потащив его прочь от яркой витрины. Наборчик был дорогим, слишком дорогим для одинокой женщины с ребенком. "С прицепом!" - так однажды сказала мать, сидя на кухне с соседкой. Они часто сидели вот так, вдвоем, с бутылочкой водки и двумя маленькими рюмками...