Постапокалипсис: выживание в мире после катастрофы

— Лия? Ты... слышишь? — Голос в наушниках был похож на отца — тот же хрипловатый тембр от сигарет «Прима», те же паузы перед важным. Но что-то било по нервам, как скрежет стиральной машины с гвоздем внутри. Запах йода и пыли от серверов впился в горло. Лия провела пальцем по экрану монитора, оставив жирную полосу среди схем спутников. Под ногтем заныла крошечная заноза — вчера, разбирая его старый стол на даче, она загнала под кожу щепку. Как будто знала, что понадобится боль, чтобы не сойти с ума сейчас...

— Ты веришь, что они знали? Голос прозвучал так неожиданно, что Егор выронил фонарь. Стекло звякнуло о бетон, и желтый луч заплясал по стенам, выхватывая из темноты обугленные корешки книг, скелеты стеллажей, лицо незнакомца. Старик стоял в проеме, затянутом паутиной трещин. В руках — книга, ее страницы почернели, будто пропитались дымом давно потухшего пожара. — Они знали… и ничего не сделали. Егор медленно поднял фонарь. Свет скользнул по морщинам, впившимся в кожу, как шрамы. Глаза старика — два мутных осколка — не мигали...

Дождь крошился над городом в мелкую пыль, забивая трещины асфальта водой и мусором. Кей прижался к стене, чувствуя, как имплант на виске зудит от перегрузки. Голос в нейрочате шипел, как пережаренный динамик: — Слышь, браток, мне нужны сырые эмоции. Детские. Без цензуры. — Детские? — Кей фыркнул, смахивая каплю конденсата с голограммы. — Ты хочешь какие-то конкретные травмы? Цена разная. — Всё, что пахнет настоящим. Как в старых плёнках. Он пролистал архив, метки мелькали, статичные вспышки в мёртвом чипе: Страх...

Иван проснулся от того, что не услышал будильника. Вместо привычного дребезжания — тишина, густая, как смола. Он потянулся к телефону, но экран не загорелся. «Села батарея», — подумал автоматически, хотя давно забыл, когда в последний раз заряжал ее. Потом заметил: за окном не гудели машины. Такого не было никогда. Даже в воскресенье. Он вышел на балкон, и город ударил его пустотой. Улица внизу напоминала декорации — машины у тротуаров с распахнутыми дверями, словно их бросили на полуслове. Напротив, в кафе, на столе стояла чашка...

Бункер дышал. Мерцающие лампы выхватывали из темноты ржавые трубы, опутанные проводами, похожими на вены. Где-то внизу, под тремя уровнями бронированных перекрытий, роботы-манипуляторы продолжали свое бессмысленное таинство — штамповали таблетки для тех, кто мечтал их уничтожить. — Остаток компонентов: 2,7%. Голос Светланы Викторовны звучал неестественно ровно. Омега давно стер эмоциональные модули — они занимали лишние терабайты. Но ее тембр оставил. Иногда, в перерывах между сигналами тревоги,...

Город просыпался, как старый алкоголик — медленно, с хрустом и неохотой. Солнце, бледное и равнодушное, цеплялось за крыши, окрашивая улицы в цвет ржавой жести. Лев шагал по пустому проспекту, и его кеды мягко шуршали по асфальту, будто боялись разбудить уснувший мир. Над проходной висел покосившийся плакат: «Трд освобождает» — буква «у» сдалась ещё год назад. Лев пнул пустую банку из-под газировки. Она прокатилась несколько метров и замерла у ног робота-охранника, издав глухой металлический вздох...