Проза, поэзия.

Саркофаг. Смерть - мера на шкале измерений, где цена не миллиметр или сантиметр, а насыщенность поступками твоего духа. Шкала измерений - суть сама жизнь. Саркофа́г (др.-греч. σαρκοφάγος, sarkophágos — плоть поедающий). Плоть и пожиратель. Саркс - это плоть, Фагос - жрец смерти. Реликвии полны одинокой тоской, Пальцами щёлкни, костлявая матерь, Позволь нам остаться шептаться с тобой. Наполним мы чару, и пустим по кругу, Познавшие смерть, не живущие в долг. Наполни нас чарами, окутай свиданием, Наедине оставь нас с собой...

1.Гроздья рябины. Выйдя на крыльцо Антон зажмурился, сквозь блики заходящего солнца видимый мир представал в радужном свечении, приятно и неожиданно обжигающим теплом дневного светила. Иволга насвистывала мелодию своим трепетным голосом, а ласточки играли наперегонки друг с другом. За плетнём напротив, пожилой Карп сидел на завалинке дома, отмеченный годами старости он отпускал память о них в уходящее лето. Кутаясь в старую телогреечку, пытался согреть остатки жизни ожиданием наступления осени и бабьего лета, золотой поры...

Ветер гнал небесных странников вдаль, за горы судьбы, обозначенных перстом Божьим на картах искателей - Fatum. Искатели, нагруженные багажом знаний, томами Кастанеды, ведическими манускриптами, алхимическими трактатами средневековой Европы, терминами Фрейда и Юнга не обращали внимания на небесных скитальцев, а ведь они могли быть одними из первых знаков судьбы, говорящей о себе пока ещё шёпотом, но вполне доступно для прозорливых. Преодолевшие несколько первых преград, таких как лень, беззаботность,...

Игра порой затянет невзначай, Где жизнь рекой течёт умело. Смерть забежит к тебе на чай, В дверь постучит не смело. Усевшись за игральный стол, Костяшками костяшки передвинет. Косою постучит в дощатый пол, И душу в рокировочку закинет. Так приходи ко мне опять, Пожертвуй пешку, иль фигуру. Всё лишь игра, и время вспять, Вдруг потревожит уходящую натуру. Белые поля - снежные просторы, зовущие в увлекательную зимнюю сказку. Снежная королева забирает Кая, а Герда, жертвой любви и дружбы, возвращает тепло сердца...

Венчанный дважды и трижды познает, То, что не видит иначе другой. И лишь страницы судьбы пролистает, Чтобы остаться навеки с тобой. Он повенчается на перепутье, На перекрёстках позная судьбу. И размышляя о жизненной сути, Впредь избежит людскую молву. Автор. Эхо дальних зарниц будоражит искателей силы, посылая сполохи чувств и эмоций; дороги пройденных дней пылятся под знойным небом, чей купол всевидящего ока наблюдает за странниками и скитальцами, потерявшимися в безбрежном океане сочетаний хочу и могу...

Пергамент. Пергамент лежал на столе из красного дерева, чья столешница была украшена дыханием веков, где каждый вдох и выдох оставлял неповторимый узор в виде мелких и незаметных трещин, сколов и пятен. Твёрдая порода давно была мертва, но в её стойкой незыблемости приобретённая форма стола продолжала своё существование как временная параллель человеческой жизни, страстей, драм, радостей и печалей. Он повидал россыпи монет разных стран и материалов: золото, медь, серебро, перечисление названий...