Ольга

Увидев меня, все удивились, как омолодилась я. Да, не помолодела я, а это из – за того, что по воде то я первый раз плыла. Не ведала, что со мной будет. Уж больно трудно мне далось. Тошнило постоянно, потому и трапезничать не могла. Только отвары из трав пила, что Белка моя мне готовила. По суху дольше путь бы был, вот и терпела. Не одним только желанием принять крещение полнились мои мысли. Ведь молод Святослав и нужен ему союзник в борьбе с ворогами. Да и сам Константин может захотеть воевать Русь...

Вот уж и сын подрос, мне на радость, княжеству – защита. Решила я ему невесту просватать с Константинополя, да послы мои вернулись ни с чем. Отказали мне. А тут сам князь венгерский Такшонь приехал сам сватать сестру свою Юдиту за сына моего. Знать тому и быть. Дала я согласие, а Святослав в это время в походе был. Да пока я еще решаю. Нужен нам мир с соседями пока. Согласие – то я дала, да сын воспротивился, когда вернулся. Он – то , оказывается в Малушу, дочь моей служанки Белки, влюблен. Да не только влюблен, а и успел они уже дитя сотворить...

Пока сын рос никто больше не порывался ни с войной к нам прийти, ни по - другому земли русские получить. Я, как приехала в Киев велела терем свой строить из камня, рядом со старым, деревянным. Вон как горели деревянные – то дома древлян. Надо в Киеве только из камня дома ставить, да стену крепостную перестроить в каменную. Много дел предстоит. Вот и пошлины торговые упорядочить надо, а то много чего без казны проходит. Вот и придумала я за товар иноземный взимать на волоке (участок суши, расположенный между двумя реками называется волоком, так как по нему корабли «волочили» (тащили))...

На посольском дворе поселили Мала да людей его. Я за стенкою стояла и слушала, что говорить будут. Столы ломились от яств, и пива много им дали. Развяжутся у них языки. Добрыня со мной пошел послушать их пьяные речи. Все так и произошло. Напились, да бахвалиться стали, как они моего мужа обманули, чтобы он с малым отрядом остался, а потом всех порешили. А мужу моему лютую смерть сам Мал придумал. А еще мечтали, как меня да сына моего гнобить будут, как земли русские себе заберут, да заставят на них работать за еду да крышу над головой...

Ждала я мужа, а вернулась дружина без него. Добрыня, уже воевода на то время, привез мне печальную весть. Древляне его жуткой смертию казнили: привязали к двум березам, да отпустили. Тело все растерзали. Дружина похоронила князя там же, у этих берез. После его рассказа, я велела все березы у терема вырубить. Не могла на них смотреть, о смерти мужа они напоминали. Нет, я его не оправдываю, но и такой смерти он не заслужил. Была и его вина. Зачем еще дани от них захотел? Ведь то, что положено они отдали...

Так и жили: я бедным помогала, да за княжеством смотрела, пока Игорь в походе, а как придет, я ему обо всем доложу. Бояре поначалу не хотели подчиняться, да муж им пригрозил. Велел, как ему самому отчитываться. А потом уж они поняли, что я обо всех пекусь, дурного не желаю никому. Коли, что неправильно сделано, пожурю да исправить заставлю, но мужу и не пожалуюсь, коли все сделали, как обещали. Уважать меня начали. Даже при князе иногда приходили посоветоваться. А девок из терема Игоря, я с его согласия замуж отдала за дружинников ему верных...