Лучшие рассказы

Костерок весело трещал, и травинки, которые оказывались слишком близко к оранжевым трепещущим языкам, завивались черными спиралями. — Как же так могло случиться, — в очередной раз повторил Кравцов, хмуря лоб, по которому была размазана мелкая мошкара, — что мы заблудились? Ты же сказал, что всё здесь знаешь? Что все окрестные леса прошел вдоль и поперек... Как так? — Со всеми бывает, — отозвался Георгий. Несмотря на то, что было сухо, он не снимал громоздкого толстого плаща. «Странный он всё-таки, — подумал Кравцов...

Кто-то опять разложил рекламу по почтовым ящикам. Из прорезей торчали уголки, а несколько разноцветных листовок валялись на полу подъезда. Коля нагнулся и поднял яркую бумажку. На одной ее стороне был помещен улыбающийся мальчик Колиного возраста. Мальчик держал обеими руками большую коробку, перевязанную красной лентой с бантом, а за мальчиком распускались праздничные фейерверки. Большие яркие буквы вокруг счастливого ребенка гласили: Приведи бабушку и получи это бесплатно! Заинтересовавшись, Коля...

Пустырь зарос высокой пыльной травой. Слева громоздился уродливый серый куб недостроенного дома; зияющие оконные проемы делали этот недострой похожим на многоглазый череп, а подъемный кран за домом торчал, как мертвая костяная рука. Тропинка рассекала пустырь по диагонали, и вдоль этой тропинки образовался небольшой стихийный рынок. Точнее, барахолка. Местные жители — старики да алкаши — торговали здесь всякой ерундой. На самом деле это было что-то вроде клуба, куда люди приходили за общением. Дрянь, разложенную по картонным коробкам и на кусках клеенки, похоже, никто не покупал...

— Мне жарко, мама! — ныл маленький Андрюшка, пытаясь сбросить тяжелое ватное одеяло. — Потерпи немножко, сынок, — шептала мать. — Не кричи так, лежи спокойно. Спать пора, Андрюшенька... — Жарко! — Не вертись, пожалуйста. Давай, подушку тебе поправлю... Вот так! Мать устроила ребенка поудобнее, и вскоре тот сонно засопел. Женщина неподвижно лежала рядом, не закрывая глаз. Она вслушивалась в кромешную темноту, но не слышала ничего, кроме спокойного ровного дыхания спящего сына и биения собственного сердца...

Алевтина Степановна переехала из деревни в Заштатск весной 20... года. Дочка уговорила. Хватит, сказала дочка, годы не те. Она недавно развелась с мужем, и Алевтина Степановна согласилась — хватит. Дочке нужно было как-то жизнь устраивать, а двое детей — это не шутка. И Алевтина Степановна переехала. Привыкла Алевтина Степановна к новому месту жительства довольно скоро. Двор у дочки оказался хороший — большой, старушек-ровесниц в нем было много, не меньше десятка. Жить можно. Но вскоре внимательная Алевтина Степановна заметила, что одна из лавочек во дворе обычно пустует...

До сей поры во дворах Пантелеевки можно видеть старые жестяные корыта. Душными августовскими вечерами низкие ветви с грохотом роняют туда роскошные пантелеевские яблоки — тяжелые, крупитчато-сахарные на изломе. Убогие корыта эти суть не что иное, как «ладьи» — удивительное местное изобретение, странная забава, ставшая в конце концов причиной необыкновенного духовного подъема, а затем и упадка Пантелеевки, а вместе с ней и нескольких других окрестных поселений. Имя человека, придумавшего «ладью» и «катание», история не сохранила...