Деревенские рассказы

В деревне Дубки всегда было тихо, пока не приехал Гриша Волков. А приехал он не просто так — с дипломом столичного университета, модной стрижкой и планами перевернуть всю местную жизнь с ног на голову. — Вот это да! — ахнула Ленка Петрова, когда увидела, как из маршрутки выходит высокий парень в джинсах и кедах. — А я думала, наш Гришка в город навсегда укатил... Гриша и правда был свой — родился в Дубках, до одиннадцати лет бегал по этим же улицам босиком. Потом родители в город переехали, а он только на каникулы к бабке Анфисе приезжал...

Говорят, что любовь — дело молодое, а после сорока и думать о ней нечего. Только вот никто не предупредил об этом Василису Петровну, когда она в свои сорок пять поняла, что сердце её, словно девичье, опять затрепетало. И не от болезни, а от того самого чувства, которое, как думала, навсегда похоронила вместе с мужем. Жила она в деревне Раменке уже пятнадцать лет после того, как овдовела. Работала в местной библиотеке, держала огород, растила дочку Настеньку. Жизнь размеренная, спокойная. Как бабка говаривала: тише едешь — дальше будешь...

Говорят, что молодость — время ошибок, а умом человек крепнет к сорока. Только вот восемнадцатилетней Катьке Морозовой никто этого не объяснил, когда она решила, что знает жизнь лучше всех. А ведь бабка её всегда приговаривала: поспешишь — людей насмешишь. Да кто ж в восемнадцать бабкины наставления слушает? Жила Катька в деревне Березняки, что в ста километрах от областного центра. Деревня небольшая, но крепкая — дорога хорошая, магазин есть, школа работает. Отец у неё тракторист, мать в школе техничкой трудится...

Автобус качнулся в последний раз и замер у покосившейся остановки. Марина поморщилась, глядя через пыльное стекло на знакомую с детства табличку "Рябиновка". Десять лет назад она поклялась, что никогда сюда не вернётся. А вот поди ж ты – сидит в раздолбанном ПАЗике, с чемоданом дорогих, но совершенно бесполезных здесь шмоток, и сердце колотится как бешеное. – Приехали, красавица! – водитель обернулся, сверкнув золотым зубом. – Домой? "Домой ли?" – подумала Марина, но кивнула. На негнущихся ногах спустилась по ступенькам...

Говорят, что деньги к деньгам липнут, а беда к беде. Вот только никто не предупреждал старика Макара, что иногда и то, и другое может свалиться на голову разом, словно град среди ясного неба. Сидел он в тот проклятый четверг на завалинке, точил косу к сенокосу и думал свою думу — не о богатстве, конечно, а о том, как бы до зимы дотянуть без долгов. Жена Дуня в огороде возилась, внуки во дворе с котятами игрались, и всё как будто шло своим чередом. Мирно, тихо. Первым делом заметил он блеск в траве у забора...

Беда в деревне Озёрки всегда ходит в обнимку со слухами. А уж когда Нюрка Кузнецова, первая красавица на деревне, грохнулась в обморок прямо посреди магазина, слухи полетели быстрее августовского пожара в сухом поле. – Понесла! – первой догадалась Петровна, подхватывая бледную девчонку под руки. – От городского хахаля своего понесла, окаянная! Нюрка очнулась, отмахнулась от причитающих баб и выбежала прочь, но дело было сделано. К вечеру вся деревня гудела как потревоженный улей. – А я говорила, добром это не кончится! – качала головой тётка Марья, развешивая белье...