Родители и дети

Я живу в нормальной среде, на меня ничто не давит. Чтобы был распорядок, нужны время, спокойствие и решимость. Однажды, я забрала у дочери соску. Я не могла принять это решение полтора года. Но как только я приняла его, то просто это сделала. Так же настраивается и сон, режим, питание. Как только ты принял решение, тебя уже не остановить. Ты знаешь, куда ты идешь, ты в это веришь. Сделать так, чтобы ребенок засыпал в девять вечера, — это требует усилий. Но самое большое усилие — спокойно принять решение, что теперь будет так, и никак иначе...

Однажды мой психотерапевт сказал фантастическую фразу: «Лучшее, что вы можете подарить на рождение своему ребенку, это три года терапии до». Если я в порядке, если я спокойна и не нахожусь в травматическом сужении, я могу адекватно оценить ситуацию. Я могу спокойно отнестись к тому, что происходит, найти специалистов, послушать разные мнения, выбрать то, что подходит именно нам. А если я нахожусь в стрессе, вероятность что-то адекватно увидеть и заметить ничтожна...

У меня есть особенная дочь. Я называю ее «человек со сверхспособностями». Она принципиально отличается от нейротипичного ребенка тем, что не говорит. У нее очень плохая дифференциация речи, но она многое уже прекрасно понимает. И у нее замечательное поведение. В первый год реабилитации у Киры было по четырнадцать занятий в неделю: бассейн, сенсорная интеграция — это был какой-то ад. Сказать, что у меня ехала крыша, значит ничего не сказать. Я до сих пор работаю с психотерапевтом, и она мне открыто говорит, что я выгорела настолько за тот год, что и сейчас еще до конца не восстановилась...