Загробная жизнь

Дождь в Амбервиле шел часто, смывая грязь с булыжников, но не с грязных и уставших душ. Людвиг, городской палач, сидел у очага, точа свой инструмент. Не «меч правосудия», не «бич Господень» как любили говорить церковники, – просто топор. Острое, тяжелое, честное, надежное железо. Оно кормило его и его семью. Запах смерти для него был привычным фоном, как пение дроздов для других. Жена Марта, тихая и вечно усталая, пряла шерсть. Старший спал на сеновале, а младший мирно сопел в своей колыбельке. Людвиг не верил ни в райские кущи, ни в адское пламя...

Сад цвел. Неистово, дерзко, вопреки календарю. Яблони осыпали землю розовым снегом, вишни стояли в белоснежных фатах, а воздух гудел от пчел, опьяненных нектаром. И среди этого буйства жизни, у старой каменной скамьи, я сидел, как последний неопавший осенний лист – сухой, бурый, чужой и... одинокий. В руке тяжелый бокал темного как кровь вина. Оно было горьким, как воспоминания о ней. О моей Лилии, чей смех когда-то наполнял этот сад, чья тень теперь была лишь призраком в моей памяти. – прошептал я гнетущей пустоте...

Небольшое предисловие. История основана на реальных событиях. Как-то мне довелось работать администратором в Новосибирске в Епархиальном Комплексном центре помощи людям, попавшим в сложные жизненные ситуации. Работа та еще, были моменты за которые мне до сих пор стыдно, были моменты за которые я испытываю невероятную гордость. Но речь сейчас не обо мне. Был в другом центре мой коллега, еще более молодой чем я, парень. Мы его между собой (персонал других центров) называли "мажорчик". Вредный был и даже немного жестокий...

Вечер был теплым, почти уютным, но в воздухе витала странная статичность, будто время замедлилось специально для них. Уличные фонари, словно золотые купола, отбрасывали мягкий свет на столик в углу кафе, где их силуэты сливались с тенями. Запах жасмина с ближайшей клумбы смешивался с горьковатым ароматом свежемолотого кофе. Он заказал эспрессо с кардамоном, она — чай с мятой, и пар от их напитков танцевал в лучах света, как призраки, обреченные на вечное движение. Девушка выглядела хрупкой, почти невесомой, словно сотканной из тумана...

Алексей провел всю свою жизнь среди мертвых. Ритуальные услуги — дело неблагодарное, но он привык. Гробовщиком стал по наследству — отец, дед, прадед — все копали могилы, все хоронили чужих, пока их самих не закапывали другие. Он умер тихо и неожиданно. Казалось бы, на такой работе ты всегда готов к смерти, но она, как всегда, пришла внезапно. Сердце. Однажды вечером, засыпая в своем потрепанном кресле с кружкой чая, он почувствовал, как что-то внутри оборвалось. Боль, резкая и жгучая, а потом была вечная темнота...

Марина переехала в новую квартиру после развода. Старый дом на окраине города был дешевым, но это единственное что она могла себе позволить. С первого дня в этом доме чувствовалось что-то... неладное. Оно было огромным, в черной, резной деревянной раме, покрытой многолетним неочищающимся налетом пыли. Каждый раз, проходя мимо, Марина ловила себя на мысли, что ее отражение двигается на долю секунды позже. Она старалась не смотреть в него, но зеркало будто притягивало взгляд. Первые дни она списывала странности на усталость и стресс...