Личные трагедии

Жилка пульсировала у виска. Голова мерно и мелко покачивалась. Так будто человек разговаривал внутри себя с кем то, то соглашаясь, то нет. Он действительно говорил сейчас с тем, кто уже давно навеки закрыл глаза свои. Но для этого человека, он оставался самым живым и самым любимым собеседником. Давным давно могилу этого человека унесла река. Давным давно умерли его дети. Давным давно.... Но стоит только мельком уронить взгляд на его портрет, написанный тогда, когда он был всесилен, могущественен...

Едкий дым резал глаза, кругом полыхало так, что до рукояти сабли было невозможно притронуться. Она нагрелась от огня, будто была в печи. Огонь был везде. Вверху пылали паруса, просмоленные канаты, удерживающие их и мачты корабля горели сильно и с треском пушечного выстрела рвались и хлестали палубу, которая тоже горела. Адский жар обдавал Осман Пашу желая получить его в жертву себе. Ненасытные боги и демоны войны обжирались сейчас душами турецких и английских матросов и офицеров, объединенного англо-турецкого флота разгромленного только что русской эскадрой Павла Нахимова в Синопской бухте...

Лиза захлопнула книжку ( очень модный французский роман о похождениях мсье Лавласа и его любовницы, мадемуазель Дэльфины), подошла к окну, выходившему на пыльную городскую улицу. Глядя на то, как воробьи дерутся из за хлебной корки, девушка вздохнула и подумала: - Все мужчины одинаковы. Кинь им хоть старую хлебную корку тут же и передерутся. - Хоть какая, а была бы с приданым. А если ты молода и хороша собой, да еще и богата... - Совсем с ума сойдут. Так и лезут со своими предложениями .... - Ах, как же мне скучно тут...

Степан Терентьев обнаружил себя сидящим на краю небольшой ямы. Голова гудела, что твой колокол. Помотав головой и восстановив зрение, он окончательно пришел в себя. Первым делом, как учили отцы-командиры, он осмотрел себя на предмет ранений. Кроме небольшой, но болезненной ссадины на голове ничего не обнаружил. Перекрестившись, Степан теперь приступил к оценке обстановки вокруг. А вокруг и скорее немного впереди него продолжалось Полтавское сражение. Астраханского полка гренадеры теснили шведскую пехоту, разрывая порядки неприятеля...

Желтый, с черными прожилками, березовый листочек упал на черную рясу старика. Осторожно, двумя перстами поднял он листочек и поднес к глазам. Тряхнуло на ухабе телегу и монах охнул. Охнул и возница его. Ваше Святейшество, ужо скоро и Тверь. Пошли ухабы да ямины. Я, Никифор, больше не святейший. Понял, нет? И не именуй меня этим титлом! Коли смерти боишься! Понял?! Понял батюшка, понял. Прости меня. Бог простит. Два старика ехали по левому берегу Волги, на телеге, запряженной одной лошаденкой. Немного позади их шли еще две подводы...

Предписание Его Императорского Величества Государя Петра 1 к поставке корабельного леса на верфи Санкт-Петербурга. При доставке мачт особо предписывалось «отправлять с великим поспешением днем и ночью и для того скорого отправления… напрасно нигде ни за чем не стоять и не мешкать». Мерное покачивание саней, скрип снега, позвякивание железок конской упряжи. Морозный воздух — всё это убаюкивало. Теплый бараний тулуп, валенки согревали тело и ноги, даря ни с чем не сравнимое удовольствие. Федор не спал...