Охота

Через некоторое время после выстрела, я очнулся: отверстия в голове не было, на улице было все еще светло. Мною было принято решение попробовать принять себя таким, какой я есть, вернее сказать тем, кем я стал по стечению обстоятельств. Я стал лучше слышать, лучше видеть, я стал сильнее и выносливее. Я чувствовал себя новым. Так, я собрал вещи и на следующий день решил уйти в лес, стать лесником и охранять территорию леса. Наступил новый день. Я с вещами ушел в лес и решил ни с кем не прощаться....

Спустя некоторое время я начал чувствовать, что со мной что-то происходит. Иногда у меня горело все тело и преследовала головная боль, когда все проходило я начинал чувствовать непреодолимое чувство голода, даже в те моменты, когда я только встал из-за стола. Ещё я ужаснулся, когда раны, оставленные оборотнем, зажили спустя два дня произошедших событий. Я не понимал, что со мной происходит. В одну из таких ночей, вернее выразиться после такой ночи, я очнулся в лесу, у меня болело все мое тело, и я был без одежды...

Когда я очнулся, была ещё ночь. Существо бежало в лес. Я лежал, смотрел ему в след и понимал, что мне нужно выследить и добить его, а иначе оно придёт и заберёт меня. Я поднялся и почувствовал боль в ноге. Я понял, что у меня вывих, а получил я его тогда, когда волк сбил меня с ног. Я взял ружьё, в котором оставалось два патрона, в кармане была пачка папирос и спички, и поплёлся в след за существом. Мне было легко идти, так как в темный лес вели следы крови, которые оставлял за собой волк. Когда я зашёл в лес, сквозь кромки деревьев пробивался лунный свет, я видел следы...

Одним тёплым летним вечером мы сидели с моим прадедом по имени Ваня в беседке, пили чай, и поведал он мне историю из своей молодости. Рассказывал он разные истории, но в правдивости именно этой я после некоторых моментов перестал сомневаться. Далее с его слов: Дело было в послевоенное время в 1950 году. Страна, которая была великим советским союзом, почти оправилась от войны. Я вернулся в своё родное село, что под Москвой, посёлок Ашукино. Дома жителей только восстановились, и деревня начинала жить...