Толстяки

Поезд ехал на юг. Лето, вечер, жаркий вагон, кондиционер работал как вентилятор на батарейках — шум есть, холода нет. Купе было полным: мужчина средних лет с газетой, женщина в очках, подросток с плеером — и я. Мы молчали, каждый в своём: кто в наушниках, кто с книгой, кто просто смотрел в окно и мечтал о вечере без комаров. И вот на очередной станции входит наш новый сосед по нижней полке вместо сошедшего парня — полный мужчина с тяжёлым дыханием, бутылкой кваса и намерением отоспаться за всю неделю...

Я ехала ночным поездом — ничего особенного: стандартный плацкарт, билет на нижнюю полку, рядом семья с ребёнком, за стеной — мужик с храпом. Всё, как всегда. Поезд тронулся вечером. Я устроилась, надела наушники, листала книгу. Пассажиры подтягивались, сновали по коридору. Кто-то искал розетку, кто-то укладывал чемодан под сиденье. Зашла женщина внушительной комплекции, втиснулась в проход между полками с видом «я тут случайно, но теперь всем придётся подвинуться». Её место оказалось верхнее — и, судя по всему, она этим была недовольна...

Вагон был почти полный. Я ехала с сыном — семилетним, спокойным мальчиком, которому билеты брала заранее: нижняя полка — мне, верхняя — ему. Ребёнок не первый раз в поезде, спит крепко, не капризничает, книжку читает. Поезд тронулся. Соседи начали устраиваться, открывать багаж, разворачивать пакеты с бутербродами. В купе напротив нас зашла крупная женщина с тяжёлым дыханием, сумкой на пузе и ещё двумя пакетами в руках. Сопровождалась глухим ворчанием и возмущённым взглядом. С трудом она втиснулась в проход и, едва отдышавшись, заявила: — Ой, да ну...

Я ехала ночным поездом в командировку. Купе на четыре места — не роскошь, конечно, но куда лучше, чем плацкарт. Поезд подали вовремя, и я, вцепившись в рюкзак и билеты, уверенно пошла к своему вагону. Хотелось поскорее закинуть вещи, переобуться и устроиться у окна с книгой — таких вечеров у меня было мало. Место у меня было нижнее, по ходу движения. Я вошла в купе — и замерла. На моей полке — раскинута постель, на подушке — мультяшная пижама, а сверху сидел маленький мальчик с конфетой в руке. На верхней полке — баулы, под второй нижней полкой — валяется детская обувь и пустая бутылка...

Когда мама сказала, что в поездку со мной поедет тётя Вера, я не сопротивлялась. — Вместе веселее, — махнула я рукой. — Не с чужими же. Путь предстоял длинный: почти сутки в поезде. Купе, билеты куплены заранее. Я собрала сумку, подготовила всё нужное — включая небольшой пакет с едой, как обычно: перекусы, пара домашних контейнеров, сладкое. Ничего особенного, просто на себя. Тётя же, как всегда, была в своём стиле: — Я ничего не беру. Зачем? Всё равно у тебя полно. Поделимся. Я подумала, что речь идёт про пару бутербродов или печенье...

Я хотела подняться в вагон заранее — не люблю толкаться и заходить в последний момент. У меня было купе с нижней полкой. Билет куплен за две недели, место — выбрано осознанно. Всё должно было быть по плану: чай, книга и сон. На платформе было свежо, пахло летом и горячим асфальтом. Даже настроение было хорошее — несмотря на долгую дорогу. До момента, пока я не увидела проводницу. Она стояла у вагонной двери — крупная, сутулая, с прищуром человека, который больше не верит в добрых людей. Форма сидела плотно, пуговицы натянулись, как готовые сорваться...