Недетские рассказки

Однажды он проснулся и понял, что он – шкаф. Посмотрел по сторонам: стены и мебель. Взглянул внутрь: шмотки всех мастей цветов и фасонов, накиданы и перемешаны, пара выглаженных рубашек и мягкий вязаный свитер. Грустно стало шкафу, захотелось поговорить. Скрипнул тогда он дверцей, потрещал немного, пошуршал апельсиновыми корками от моли. Ему ответили кресло, стол… Но о чём с ними можно перескрипываться?!.. Целый день он смотрел в окно на великолепное небо и птиц и мечтал, мечтал, что однажды вырвется...

В феврале 1941 года Раечке исполнилось два годика, а в июне началась Великая Отечественная война. В октябре, после завершения уборочной страды, отца призвали в Красную Армию. «Дети войны» – особое поколение нашего народа, лишенное детских радостей, испытавшее вместе с родителями и старшими братьями и сестрами все лишения и тяготы военного времени. Много лет прошло со Дня Победы в той войне. Все, что запомнилось Рае из детства, живет в ее памяти все эти годы. Сколько Рая себя помнила, война была всегда...

Заходит он к Петровне вечерами, когда у той с домашними делами покончено, когда она неизвестно отчего вздыхает, слушает мурлыкание кошки, вспоминает прошлогодний ливень, словом, все, что не воспринимается и не слышится в сутолоке дня. – Да-а-а, – не скрывает зевка она, – Что ты за человек, ей-богу! Сам о себе не знаешь, а уж с других и подавно какой спрос. Вот хотя бы с меня, старой. Петровна опускает в таз с горячей водой натруженные за день ноги. Он глазеет по стенам, по потолку, потом будет спрашивать...

Я там раньше работал в этом ресторанчике официантом, а потом мы по выходным приходили выпить, потанцевать, с девчонками познакомиться. Однажды увидел там девушку, она наш столик обслуживала, красива-а-а-я-я-я… Яна звали. Запала мне. Увидеть её снова хотел. На следующие выходные снова туда пошли, а там девчушка бегает, другая официантка, маленькая, белобрысая, вся в прыщах, я её спрашиваю «А где Яна?», она улыбается «Она сегодня не работает. А я её сестра». Удивительно. Совершенно не похожи. Это потом я узнал, что они сводные...

Была у Петровича привычка. Древняя, как автобус до райцентра, и незыблемая, как лужа перед сельпо. Вот уже много лет он, как только случалась получка, проводил свой священный обряд: для начала сверялся с «Зодиаком»– так назывался единственный в селе магазин. Потом, прочитав нужный знак судьбы на желтом ценнике, аккуратно умножал его на тридцать, а то и на тридцать один: в таком ответственном деле даже день – на вес золота. Пересчитав дважды, прятал полученную сумму в коробку из-под старых, еще чехословацких ботинок...

Двадцатого августа, поутру, когда вороны кричали на деревьях у дома № 13 по улице Энгельса в захолустном городе Горохове, к Петровне пришла страшная погибель. Подкралась она незаметно, как одноглазый кот Васька из слесарки к зазевавшемуся голубю у ворот и началась с незаметных и безобидных мелочей, впоследствии наросших, как снежный ком, и сложившихся в эту ужасную погибель. Для начала Петровна проспала. Выходила она обычно из дома в восемь утра, хотя торопиться ей было уже некуда: она была на пенсии, дети её выросли и жили в райцентре, муж пять лет как умер, а дача – три года как продана...