Взглядом тети Сары

Я вот ни на какие Остограммы не подписана, а всех их знаю. Ну кого - их? Девиц этих, которые с десяти до двенадцати дня фоткаются с пончиками в нашей булочной. Нет, булочная-то Вольчека. Просто в нашем доме. Я раз посмотрела, как Семён Маркович утреннюю гимнастику делает и говорю: "Торта бы сейчас, "Графские развалины"." Вроде пошутила: и не обидно, и с намеком, но торта захотелось. А на работу надо! Вечером пришла, уставшая, как графиня... Ну нет торта, ясно дело. Зря весь день хотела. А через три дня приносит! — Что это? — говорю...

— Галя, соли займи... — Что, твой отправил? Это я к соседке Гале вроде как за солью заскочила. А на самом деле — по поручению врача. Так совпало, что супруг мой — Семён Маркович — он не только друг Галиного мужа, но и невролог. Вот он мне как невролог и заявил: "Вчера Леха свалил к своему коллагена и силикону. Сходи, глянь, как там Галюня, не сильно ли в прострации..."  Ну я давно в курсе была, что у Лехи краля имеется. Так и Галя, его жена, догадывалась. А что делать, полигамность борщом и двадцатью годами семейного стажа не перешибешь...

Моя смена тридцать первого декабря была. С утра никого, а ближе к двенадцати дня заходят. Пара. Интересные: на нем шапочка такая смешная с оленями и косичкой из макушки. Куртка вязаная тоже с какими-то зимними узорами. Нехолодно ведь, около нуля. А на ней шляпка как у Чарли Чаплина и пальто наподобие офицерской шинели. Когда говоришь, выходит ерунда. А смотришь: необычно, но стильно. Цаца, короче. Он ей говорит: — А что брать?  Она ему: — Какая разница, посвежее что-нибудь, — и плечиком дёргает...

Поздним вечером в метро хорошо. Тепло, спокойно. Мне через всю красную ветку ехать, можно и подремать. Полностью пустой вагон. Но вот на станции "Автово" заходят двое. Пара. Он груженый как вьючный верблюд. И взгляд такой же. А она ничего, не верблюд. Ослик, должно быть. Присели напротив, он вроде спать пытается, а она ему: — Ой, Дим, спаржу забыли! Молчит. А во взгляде все, что верблюды о спарже думают. Тетя Сара эту спаржу знает, как облупленную. Когда дядя Сема ест спаржу, ее весь дом знает. Но больше по запаху, чем по виду...

Жили мы тогда в гарнизоне. Ой, не надо таких подозрительных глаз. Тетя Сара таки видела жизнь нелицевой стороной. Семен Маркович, между нами говоря, военврач. А я при нем для позора семьи и чтоб форшмак вкусный. Я и в гарнизоне на кухне работала. Для интересу и общения. Ну, это не важно.  Точнее, общение как раз важно. Дружили мы там сильно, сейчас уже такого нет. Новый год такими компаниями встречали... Вот не помню, какой год был: может восемьдесят девятый, а может девяностый, но еще при Союзе...

Думаете, работа в ЗАГСе — это прическа "кандибобер" и "дорогие молодожены, можете поцеловаться"? Костюм цвета фуксия? Хе-хе. Нет. Это бумажки, бумажки, журналы, бумажки. Иногда успеваешь и на людей посмотреть. Сегодня в коридоре интересные. Целуются взасос. Я, конечно, все понимаю, но у нас подача заявлений, а не регистрация. А он еще и подшофе. Хорошо так: аж по коридору запашок несет. Ей же все равно: счастливая, глаз влажный, целует его, целует. А у него из рюкзака полторашка пива початая торчит...