Tier 1

Токсичное электричество липко сочится сквозь оплетку выступившей на поверхность стен, вздувшейся, как вены у культуриста, проводки. Лениво заполняя прямоугольный аквариум бетонной хатки урбанистического, технофильного бобра. Движение и звуки всё основательнее увязают в сиропно-вязком свечении близящихся к точке плавления вольфрамовых спиралей, в аварийных лампах. От работы, которых больше странных теней. Чем помощи зрению. Теней, которые появились не затем, чтобы оставаться в плоской статике, нет,...

Звезда с горьким, галлюциногенным привкусом (подсказка – Полынь) нехотя всползает на небосвод по вихляющейся, зигзагообразной траектории. Не делая здешний вечный сумрак особо светлее, зато существенно добавляя ему красных оттенков. Чтобы скрасить ожидание достижения ею зенита, откуда-то из стратосферных высот опрокидываются Чаши размером с кузова карьерных самосвалов. Наполненные огнём, ядом и ещё кучей сортов. Разной неприятной дряни. Явно на земле, ну или как минимум на одном весёлом её участке, вскоре ожидается пенная и кислотная вечеринка...

Сгущается мгла. Скрежещуще-шелестящий шелест когтеструй, истекающих из бесчисленных подушечек-облаков, на лапах навалившегося на город мокрого и темного зверя, падающих с верху слепо, но зато неутомимо, царапая-шурша шарящих по крышам, стенам и улицам, зажатым между ними. Этим звуком окутано всё вокруг, он пульсируя наплывает ото всюду. Из холодных луж поднимается промозглый туман, вытягивающий тепло сильнее северного мороза. И ограничивающий видимость дистанцией пары-тройки недлинных шагов. Грязно-белый кисель, поглощающий все остальные цвета и заглушающий любые звуки, кроме охотящегося дождя...

Ослепляя и оглушая, как гудок и прожекторный луч, налетающего из неизмеримой глубины ночи паровоза. Бронебойной пулей распарывающего её влажную, терпкую с кислинкой ткань. Накатывается и внедряется внутрь, почти до самого дна души, и костного мозга, и подобно радиоактивным изотопам сторонция-90 собирается остаться там навсегда. А в моменте, остервенело, так что хрипов больше, чем грохота кирки. Вырубает в забое вечности дробленый щебень часов и минут. Топливо всё более прожорливо поглощаемое топкой этого сюрреального локомотива...

Дрожащими руками, ничего паранатурального, в этот раз – всё Петрович виноват, канис сутулый, без него столько и так часто не выпивалось бы. Но всё-таки, несмотря на все трудности, антенна более-менее сфокусирована на, порядком задолбавшимся дожидаться коннекта, спутнике. Да, конечно, полномочия коммандера «Объекта» позволяют нарушать небесную механику. С чертовой прорвой убедительных объяснительных потом. Спасибо, не надо. Однако, сегодняшняя серия подвигов далека от окончания. Нужно собрав глаза...

Невыносимо скрежещет по стеклу твердо сжимаемый костлявой, но жилистой, густо татуированной, рукой самодельный скальпель из подшипниковой стали, весь измазанный в буром [1]. Звук этот и в дефолте достаточно отвратителен и жуток, а уж после захвата изношенным за бурно прожитую жизнь ламповым микрофоном ЛОМО КМС-1902, и микшированием с солидной порцией помех, становится совсем уж чудовищным. Самое то для обновленных позывных запредельного, вырвиглазно-хтонического, помнящего о настоящих обрядах плодородия...