Непридуманные истории

Мы с Сергеем пять лет жили через стенку и лишь кивали друг другу в лифте. Я считал его нелюдимым букой, он меня - шумным соседом. Все изменилось в ночь, когда его квартиру затопили сверху. В три часа ночи он постучал в мою дверь - бледный, в мокрой одежде: "У меня потоп, вода уже на балконе". Мы вдвоем бегали по его залитой квартире, собирали вещи, подставляли тазы. Потом я принес свой промышленный фен, и мы до утра сушили его паркет - тот самый, который он год укладывал своими руками. Утром, покрытые пылью и уставшие, мы пили кофе на моей кухне...

Я всегда ненавидел очереди. Эти украденные минуты, это бесполезное стояние, эта тихая ярость внутри меня. В тот день в поликлинике очередь растянулась на полкоридора, и я уже мысленно составлял гневные отзывы в министерство здравоохранения. Рядом со мной сидела пожилая женщина. Она не листала телефон, не вздыхала, не смотрела на часы. Она просто сидела, и ее лицо было абсолютно спокойным. "Вы так терпеливо ждете", - не выдержал я. Она улыбнулась: "Мне 82 года. Вся жизнь состоит из ожидания. Ждешь рождения детей, ждешь их из школы, ждешь пенсию...

Дмитрий всегда был душой нашего гаражного кооператива, именно он организовывал совместные шашлыки, чинил забор и помогал новичкам разобраться с проводкой. Его смех разносился по всему ряду, а его гараж был местом, где всегда можно было найти помощь и совет. Все начало меняться после того, как его сократили с завода. Сначала он просто стал больше пить. Потом появились странные разговоры про "мировое правительство" и "закулисные сделки", а потом в кооперативе появился новый арендатор - семья из Узбекистана...

Когда в наш отдел пришел новый руководитель, мы все ахнули. Артем не входил в помещение - он возникал в нем. Воздух сразу же становился плотнее, голоса стихали, а взгляды невольно тянулись к нему. Он не требовал внимания - он его поглощал. Его презентации были шедеврами самопрезентации, где главным проектом всегда оказывался он сам. Поначалу. Потом я стала замечать странности. Его восхищение моими идеями быстро сменилось тем, что эти же идеи он начал выдавать за свои на совещаниях. Когда я осторожно...

Первые тренировки были для меня чередой унижений. Каждый подход к штанге заканчивался одним и тем же: жгучая боль в мышцах, предательская дрожь в ногах и мысль "зачем я это делаю?". Я с завистью смотрел на окружающих, которые с каменными лицами выполняли упражнения, будто не замечая дискомфорта. Перелом наступил в душной раздевалке после очередной неудачи. Старый санитар, видя мое отчаяние, молча повел меня в душевую. "Горячая вода - тридцать секунд. Холодная - пятнадцать. Три цикла", - бросил он, уходя...

В баре было темно и пахло старым деревом. Мы, человек тридцать женщин, рассаживались за столиками, заказывали вино и шептались в ожидании. Это было наше еженедельное таинство — вечер ясновидения. За пять фунтов мы покупали не общение с духами, а надежду. Медиум, женщина лет сорока с мягким голосом, медленно обводила взглядом зал. "Со мной связывается молодой человек... он показывает мне мотоцикл..." — и какая-то девушка на последнем ряду начинала плакать. Это был ритуал коллективного исцеления, где можно было плакать, не стыдясь своих слез...