Байки из-под печки

- Есть у неё хвост, есть. Есть... – задребезжало у самого уха, и Ксю больно рванули за волосы. И засмеялись противно да гаденько: - А теперя нету-нету-нету!.. Дико вскрикнув, девушка обернулась и увидела ухмыляющуюся Тасю. Подруга держала в руке пучок из волос и потрясала им как трофеем. - Ттыы.. что?.. – вместо слов у Ксю вырвалось неразборчивое бульканье. – Что это? Вволосы... мои волосы??!! - Твои, твои, - прочирикала Тася и, размахнувшись, швырнула пучок за спину Ксю. Обалдевшая от происходящего, та крутанулась назад и оказалась возле чернеющего провалом окна...

- Ку-ку, кума... -Крещу дитя. -Какое? -Слепое. -Чьё? -Моё... Голоса в трубе не собирались останавливаться, и Ксю демонстративно заткнула уши, не желая вслушиваться в назойливое унылое бормотание. - Складно выводят. – деду как будто нравилось пение потерчат. - Я еще мальчонкой их слушал. Залезу, бывало, на печь, а в трубе знай поёт, знай плачется. И в подполе поскрипывает, вторит – скрыу-скрыу-скрыу... - А в подполе кто пел? Тоже младенцы? – Тася тоже охотно зажала бы уши, чтобы хоть как-то отгородиться от творящихся здесь странностей, но было неловко перед дедом...

- Что мнётесь? Хотите послушать про гуделок-то? – дед покосился на ребят из-под воротника и тотчас отвёл взгляд. - Не хотим! – выкрикнула Ксю. – Мы домой хотим! Понимаете? Домой! Тим потянулся её обнять, зашептал что-то успокаивающе, а Тася понимающе вздохнула. Она разделяла желание подруги, хотела побыстрее покинуть неприветливый холодный дом, позабыть всё, что примерещилось этой ночью: не вспоминать ни дедовы страшилки, ни его самого - замшелого, словно подернутого паутиной и плесенью. - От девка! – причмокнул дед...

- Святиха рядом крутится... – повторил дед задумчиво. – Рыщет-ищет лазейки, чтобы сны людям попортить. - В детстве нам бабушка про дрёму рассказывала. Помнишь, Таська? – Тим посмотрел на притихшую сестру. – Дрёма будто бы детям сны навевает. Хорошим – интересные, а плохим – страшные. Наказывает их за шалости. - Чего ж только детям? – подивился дед. – Дрёма для всех старается. Над каждым платком своим особенным помахать успевает. А уж что привидится – от неё не зависит. Что человек к себе притянет, то ему и покажется...

- Голова... моя голова!.. Оторвали. Забрали. Спрятали... Где теперь искать?.. Странный, словно искажённый помехами голос всё бубнил свои жалобы, а под половицами ещё сильнее да громче скрипело и шоркало. - Кто это? – чуть слышно выдохнула Тася, и снизу немедленно откликнулись, повторили будто с издёвкой. – Кто это... кто это... кто?.. - Похоже на эхо... – Ксю с силой притопнула по полу и прислушалась. - Сквозняк и эхо... да, Тим? - Нет, - парень покачал головой. - Это что-то другое. - Другое, другое, другое...

- Вона как кулешата раздухарились. – дед вяло махнул в сторону окна. – И огнём пыхают, и крюками елозят. Небось и сковороды с собой притащили... - Какие сковороды? – Ксю подышала на стекло и попыталась отколупнуть пальцем кусочек ледяной коросты. Она не верила ни в каких шуликунов, полагала, что к ним снова ломятся дедовы соседи. Перепились и бузят. С такими лучше не связываться. Лишь бы не подожгли дом. Раньше по деревням на Святки принято было переодеваться да пугать друг друга. Наверное, здесь этот обычай сохранился...