Монастырь Четырёх Святых

По возвращению в монастырь, брат Вигред, прихватив собой братьев Деормода, Эске и Хеамунда, отправился в библиотеку, где все четверо с головами зарылись в монастырские хроники прошлых лет и даже веков. Хёгни тоже звали — он хоть и не разумел латынь, но мог во время обсуждения подсказать что-нибудь дельное. Однако вредный северянин, не иначе, как по наущению диавола, отвлёк брата Фридеберта (а с ним — братьев Теобальда и Годмунда) от богоугодного труда в хлеву и сманил их «позвенеть мечами»....

— Глянь-ка! Вон там! — хором воскликнули Хёгни и Вигред, обменявшись быстрыми тревожными взглядами и остановившись так резко, что брат Деормод, увлёкшийся выпутыванием из шевелюры очередного паука лишь чудом и милостью Господа успел отшагнуть в сторону, дабы не врезаться в широкую норманнскую спину в ярко-синей шерстяной рубахе. Спина отмерла и сдвинулась на пару шагов вперёд. Паук, наконец, сам выбрался из волос монаха и куда-то сгинул. Вроде — не за шиворот, хвала Господу!.. Брат Деормод поднял голову и несколько раз моргнул с недоуменим переходящим в непонимание...

— In Nomine Patris et Filii et Spiritui Sancti. A-amen... — A-amen, — хором отозвались братья. ... — И как твоему богу не надоест это всё слушать каждый день? Да ещё и по несколько раз, — насмешливо поинтересовался Хёгни, вставая с крыльца часовни. На службы норманн не ходил, полагая, что с него достаточно уже того, что он своим богам здесь жертвы не приносит. Впрочем, брату Вигреду часто казалось, что северянин и в своих Одина с Тором не очень-то верит. — Случилось что-то? — монах внимательно посмотрел на друга...

— Ларва — тварь, не всякому глазу доступная. Но препротивная. В единый миг человека обвивает, сидит на нём, сидит, да жизнь из него высасывает. Когда — не спеша, до трёх седьмиц так может. Когда — разом: ввечеру лёг спать, как ни в чём не бывало — а поутру уж не проснулся… — Вигред откашлялся и вопросительно посмотрел на отца Сиферта и брата Деормода. Оба покивали. — Значит, эту дрянь в деревню они притащили? — Хёгни махнул рукой перед собой, имея в виду давешних путников. — А почему ж они тогда сами живы остались? — И призрак… Его тоже не было, — подал голос Деормод...

— …Всё как всегда — нашли, уничтожили, сожгли. — За этим… Дёрмодом, — Хёгни имя новичка на свой, северный манер. — Ничего странного не заметил. Ну, трусоват малость… — северянин махнул рукой, как бы говоря: «Но это дело поправимое». — Хорошо, — покивал отец Сиферт с таким видом, словно услышал именно то, чего и ждал. — Ступайте. Да благословит вас Господь. *** На следующее утро, помогая брату Эске в птичнике, брат Деормод почти поверил, что вчерашнее было всего лишь дурным сном…...

Солнце поднялось высоко-высоко, щедро даря тепло и свет всем обитателям многогрешной земли. Разомлевший под жаркими лучами здоровенный лохматый пёс, не единожды выходивший победителем в схватках с волками, сонно приподнял одно ухо и лениво, вполголоса, гавкнул, заслышав шаги вдоль забора. Шаги оборвались у калитки, после чего раздался стук колотушки. — Иду, иду, — забурчал привратник, неохотно спуская ноги с лежанки. — Кого там ещё принесло?... Прости, Господи... Он перекрестился,...