Рассказы и статьи

Бойкина вытирала любимую тарелку, когда дверь распахнулась, и в прихожую ввалилась соседка по площадке Шнуркова. –Хряпнулась! хряпнулась! – кинулась она к Бойкиной, но зацепившись ногой за ногу, уронила своё худое тело на пол. Бойкина от неожиданности всплеснула руками, тарелка выскользнула из рук и разбилась вдребезги. – Чтоб тебя сатана забодал! – ругнулась Бойкина и перекрестилась на черневший в углу образ. Шнуркова резво вскочила, словно упала не на пол, а на раскаленный лист железа. – Ой, Пелагеюшка, хрен с ней, с тарелкой этой! – топнула она тапочкой по осколкам...

(рассказ) – Привет, Михеич! – говорю я старику сторожу детского сада каждый воскресный вечер, возвращаясь с пробежки. – Закурим?! – протягиваю ему пачку «Столичных». – Не, это баловство! – махает руками Михеич. – Давай лучше моими комаров траванём! Заели, сученята! – Михеич достаёт где-то подобранный на свалке портсигар. Закуриваем. Он свой «Полёт», а я свои «Столичные». – Слухай, Фе-Фе! – затягиваясь едким дымом, говорит Михеич. – Не пойму я тя: тренируешься, а дымишь! Зачем? Хотя, я тоже себя по молодости не берёг!...

(рассказы о войне) Староста уставил бычьи глаза на одноглазого Гришаку Зыкова, щупленького мужика, лет сорока пяти, и прохрипел, хрустя свежим огурцом: -К господину офицеру начальник приезжают! Злой, хуже черта! Говорит, мяса свежего надоть добыть. Я ему – а где взять? Всю живность давно в деревне вырезали! А он, – достань и баста. Во, карусель какая! Голова трещит, словно, кто обручем сдавливает! Староста хлопнул корявой пятерней себя по голове, крякнул, налил в стакан самогонки, выпил и, не закусив, закурил...

(рассказ о войне) -Не понесу! Что хотите со мной делайте, не понесу! – размазывая слезы по впалым щекам, говорила почтальонша Клара Ветрова начальнику почты Ольге Николаевне Зыбиной. – Детишки у меня, - трое. Знаете, ведь! Ой, на кого ж они останутся. Кто им кусок хлеба подаст, если со мной, что случится. Ой, мамочка, ты моя миленькая! Ой, Господи, мой боженька, чем же я тебя так прогневила, что хочешь оставить моих детей сиротами. Клара, прикрыв глаза, заголосила. -Ну, что ты, Кларочка, голубушка ты моя! – подсела Зыбина к ней на скрипучую скамейку...