Никому не отдам

Вершина горы встретила пустотой и холодным ветром. Радость надежды тут же сменилась таким сильным разочарованием, что Лера с трудом удержала себя на краю обрыва. Раскинув руки, она встала ровно на то место, где видела Мишку, и так же как он подняла лицо к солнцу. Невыносимое одиночество не заставило долго ждать; навалилось, пытаясь прижать к земле и столкнуть в пропасть; и только вера в то, что все ненадолго, и они с Мишкой будут вместе, помогла выстоять. И тут озарило, именно с таким чувством жил любимый прошедшие годы, именно с таким… - Прости… - протяжно выдохнула она в пустоту...

Не то чтобы Лера испугалась слов Дымаря но, вздрогнув, сердце стремительно полетело в образовавшуюся в животе воронку. Ненасытной же воронке мало сердца, она затянула в себя все; легкие, печенку, селезенку и вот уже внутри пустота, вакуум, ничто… Гостья незамедлительно ощутила себя воздушным шариком и чуть не взмыла к потолку, но хрупкая и в то же время сильная рука ворожеи удержала ее на месте. - Пойдем, поможешь на стол накрыть, - скорее приказала, чем попросила хозяйка. Подавая глубокие прозрачные...

- Пойдем, - взяв за руку, ворожея повела ее в дом. – Все уже ждут... От волнительной новости перехватило дыхание; ее ждут! Обычную женщину, усталую и временами глупую и раздраженную ждут духи гор. Маги, волшебники и кто они еще там… не суть… В самолет зайти не побоялась, а тут перед порогом ноги как отнялись. - А чего-то я боюсь, - беспомощно глядя на ведунью, призналась гостья. – Летела, не боялась, по ночной дороге одна шла и страха ни в одном глазу, а сейчас испугалась как-то… Со мной что-то не так? Запрокинув голову, Фотиния так заразительно рассмеялась, что Лера невольно ею залюбовалась...

Торопясь добраться до заветного домика на поляне, Лера забыла про свой пронизывающий страх перед самолетами. Да чтобы она добровольно зашла на борт этой летающей посудине!? Не-е-е, жизнерадостная реклама; «Летайте самолетами аэрофлота!» совсем не для нее. От одной мысли, что под ногами будут километры пустоты, охватывала паническая дрожь. А сегодня ни один мускул не дрогнул; садилась в самолет в полной уверенности; все плохое уже произошло... Да и слова Фотинии настойчиво кружили рядом и не давали забыться...

Оказавшись в коридоре, выложенным пугающе ржаво-бежевым кафелем Лера почувствовала дурноту; в памяти ярко всплыл визит двухгодичной давности и опознание младшего сына. Стараясь продышаться, она прислонилась к холодной стенке и закрыла глаза. Глеб без слов догадался о состоянии жены. - Постой здесь, я сейчас узнаю, - шепнул он, и скрылся в наводящих оторопь переходах. Опустившись на корточки, Лера бессильно свесила голову; стыдно, невыносимо стыдно за свое малодушие, но не так это и просто, взглянуть в лицо смерти...

Вот и все… Тринадцать лет она ждала расплату за трусость и дождалась. Ведь так было очевидно по тому сну в домике ворожеи, что угробила она свою любовь, угробила. Подтверждало это и видение в клумбе, и печальные глаза Фотинии. Духи гор увидели, к чему приведет ее отказ от Мишки и что-то там закольцевали, чтобы что… Что теперь можно изменить, если Мишка мертв?! Что?! Замотав головой, Лера заскулила и дотронулась до браслета, надеясь, что это видение и сейчас все пропадет. Но нет, Глеб никуда не исчезал, а настойчиво тряс ее и пытался втолковать, что Мишки больше нет...