Старушка уезжает

Анастасия Николаевна принимала гостей. Час назад, когда она посмотрела на себя в зеркало – увидела почти что незнакомку. Перед ней стояла уже не старушка, а старая дама. Темно-синее платья с кружевным воротником ручной работы явно было очень дорогим. Парикмахер придала седым волосам красивый серебряный оттенок и сделала из длинных прядей - прическу. Анастасия Николаевна была подкрашена – очень скромно, в самую меру – согласно возрасту…И даже маникюр был у нее на руках – прозрачный, чуть розовый лак...

…О ее существовании Анастасия Николаевна узнала не сразу. В самом дальнем углу сада, почти скрытая зарослью девичьего винограда имелась калитка, которая вела на соседний участок. Старой женщине не было нужды заходить в этот тенистый уголок, и в тот раз она оказалась тут случайно. Поскольку за ворота Анастасия Николаевна не выходила, она устроила себе моцион, обходя свои владения по периметру. Тогда и услышала она, что за забором кто-то есть, услышала шаги, даже чье-то дыхание. Это могли быть только соседи...

В документе, если пересказывать его простыми словами, а не юридическими терминами, говорилось, что Анастасия Николаевна Мальцева является наследницей – даже не дальнего родственника своего, а просто друга отца, человека одинокого, и чрезвычайно богатого. Какое-то время наследство это (согласно завещанию) находилось под управлением другого лица. Деньги же, вырученные от бизнеса, откладывались на определенный счет и проценты по ним росли. Теперь же, и особняк и деньги отходили в полную собственность...

Анастасия Николаевна ходила по комнатам осторожно, точно была не в богатом доме, а в музее. Она сразу, как переступила порог особняка, разулась. Ступни у старой женщины были маленькие как у ребенка. И одевалась Анастасия Николаевна всегда аккуратно. Вот и сейчас, хотя ее выбросили из собственного дома в неурочный час (а бывает для этого урочный?) на ней были не только разношенные туфельки на низком каблуке, но и носочки. Туфельки Анастасия Николаевна сняла, а в носочках ходила совершенно бесшумно, и даже на цыпочки ей хотелось приподняться, чтобы поменьше касаться этого роскошного паркета...

«Ты обуза для нашей семьи, уходи, мать!» - зять выкинул старушкин чемодан на улицу под хихиканье дочери. А наутро супруги получили письмо, и поняли, что сами себе разрушили жизнь. Возможно, эта история никогда бы не произошла, или закончилась очень грустно, если бы в то раннее утро - возле этого дома (правда на другой стороне улицы) - не припарковалась бы черная машина. И пара, сидевшая в ней, не стала бы свидетельницей той самой сцены. Раннее утро – это время надежд. И на южном курорте, и в бан-дитском районе, и в лесной глуши...