Видовые названия растений

Приветствую! Корректор-редактор-переводчик снова на связи с вами. Когда я замечаю, что какой-нибудь ботанический вид в обиходной речи соотносят с именем человека, не упоминая фамилии, например «ревень Александра», я сразу настораживаюсь. Какого Александра? А может, Александрова? Или Александра Македонского? И я незамедлительно ищу научное название растения. Латинское. И вот я вижу слово alexandrae, оканчивающееся на -ae. То есть вид посвящен женщине — вроде бы Александре. Вроде бы — потому что установить личность все же обязательно...

Вообразите, что модная чиа (Salvia hispanica) могла бы по-русски называться шалфеем гишпанским, и вы приблизитесь к пониманию того, что чувствует корректор при виде слов куда менее фешенебельных. Я читаю словосочетания «земляника виргинская», «астра виргинская», «можжевельник виргинский», «магнолия виргинская», «физостегия виргинская», я вбиваю их в поисковые системы, нажимаю кнопку Enter — и вижу, что любители растений предпочитают писать «виргинский», а не «вирджинский», хотя многократно большее число людей (сотни тысяч!) называют соответствующий североамериканский штат Вирджинией...

Одна из причин обманываться, записывая названия растений, — благоговейная любовь. Так возвеличивал Дон Кихот свою возлюбленную Альдонсу Лоренсо, нарекая простую женщину знатным именем Dulcinea del Toboso. «Вотчинное» прилагательное «Тобосская» переводчики ставят в ее новом имени после существительного. Извольте обожать! Нарочитый для русского языка порядок слов обращает на себя внимание и располагает к тому, чтобы восхищаться этой, вестимо, знатной дамой. Та же горделивая диспозиция царит и в ботанической систематике...