Корабли

Наш КЭП ругался виртуозно. "Столичные" традиции Севастополя. Ну, а что! Нужно же, как-то вразумлять "сомневающихся" в справедливости жизни! Наш КЭП ругался матом виртуозно. "Египетские пирамиды... вашу маму*"- из его уст звучало почти ласкательно! Были такие рулады, что "обреченный" на гарнизонную губу матрос невольно поднимал до того повинно опущенную голову и начинал улыбаться. Потому что в этом мате было столько изящества русского языка, о котором большинство матросов и старшин срочной, а значит имевшими по большей части незамутненное науками сознание, даже не догадывались. КЭП был лихой моряк, но владел искусством управления кораблем изрядно! Мы были северным экипажем (Полярный), но волею судьбы и ГШ ВМФ как-то оказались в Севастополе с соответствующей припиской к какой-то там бригаде (сейчас уже не помню). И как-то утром, а стояли мы у Троицкой балки (30 пирс), прибыл на борт местный комбриг (тучный такой капаз), обхамил вахтенного старшину у трапа, дежурного по кораблю и со словами: "Где ваш м чудак* командир? Спит? Ну я его щас вылюблю* "- удалился в надстройку, где были каюты командного состава. Все кто оказался невольным свидетелем этой мерзопакостной сцены остались стоять в оцепенении, буквально парализованные такими речами. В общем в Севастополе нашему экипажу не понравилось. И когда через пару месяцев мытарств в южном городе ушли на "боевую" в средиземку, с невольной демократизацией жизни на борту, все вздохнули с облегчением. В Севастополе - столице ВМФ СССР, всегда были свои столичные жесткие порядки, не очень понятные провинциалам с Балтики и тем более с Севера. Но, да там наблюдалась традиция у командиров лихо швартоваться кормой к пирсу. Процедура сама по себе, требующая навыка. Нужно на траверзе назначенного места развернуться кормой к пирсу, дать именно средний-назад, в нужный момент (чтобы потом можно было вывести корабль якорями за корпуса соседей) отдать якоря (оба) и травя якорные цепи, сдавать назад. Подать "бросательный" на пирс, погасить машиной резвый ход назад и когда концы будут на кнехтах пирса, работая якорями и кормовым шпилем ошвартовать корабль с зазором метра 2 до стенки. После этого боцманская команда должна была в кратчайший срок покрасить якорные цепи от клюзов до воды в белый цвет (столица!). Н-да... Нахлынуло... Рассказал Николай Редько * - слова заменены по соображениям цензуры))

Военно-морская байка. Вообще был такой капитан АПЛ (фамилию не помню), который еще слушателем академии мечтал сделать две вещи. Потопить авианосец и выполнить на АПЛ Мертвую петлю. И вот в одном походе он нагоняет авианосец. Тот керосин с танкера для самолетов качает, все спокойно, тихо. И вдруг видят залп торпеды. Срочно рубят шланги, тут еще истребитель на посадку идет. Врезается в авианосец потому что он газу прибавил. В общем потеря самолета, пожар от разлившегося керосина. Все серьезно. А это просто с АПЛ гальюны продули, отсюда и пузырь старта торпеды. Авианосец вроде после пожара так и не починили, а капитана списали на берег чтоб чего доброго Мертвую петлю не сделал ))) Рассказал Григорий Шахунов.

У нас на катерке не было локатора и при тумане мы должны были стать на якорь, периодически выдавая гудки. Я был механиком. Мы в 5 утра выходили за людьми, осенью были сплошные туманы. А идти надо. Я открыл рубку и по выхлопу своего движка знаю сколько до берега по ЭХО. Кэпу сказал, что пойдем по ЭХОлокатору. Так и идем, ничего не видя. Только чую что это эхо пошло с носа, сбавили ход и втыкнулись в берег. Решили это дело переспать. Утром слышим мычат коровы, ведра бренчат. Оказывается стоим в малюсенькой бухточке почти в центре деревни. Стали своим ходом выходить, не влезаем в габариты бухты. Кое как вытолкались баграми. Вот так, ночью по эхолокатору свободно зашли, а при свете выйти не можем. Историю рассказал Владимир Истомин.